"Константин Ситников. Бес опечаток" - читать интересную книгу автора

комиссия - молодые кадры..." - И тотчас в его голове застучали, застонали
другие, страшные слова, вышедшие из неведомых глубин памяти: "Мне скучно,
бес... Все - сжечь". - "Сейчас", - послушно кивнул бесенок и шмыгнул вдоль
стенки. Алексей же, сгорбившись и приволакивая ногу, как старик, обреченно
направился к выходу. Больше они никогда не виделись. Но то, что произошло
в редакции затем, потрясло и всколыхнуло весь город.
Выполняя последнее желание последнего своего хозяина, бесенок не
пожалел сил. Он трудился не покладая рук. Он скакал туда. Он скакал сюда.
Он метался из комнаты в комнату, и из его обезьяньих ладошек вырывалось
пламя, потому что работа горела у него в руках. Все вокруг ходило ходуном
и вертелось юлой. Страсти и мордасти, копившиеся годами, разом вырвались
наружу, как пар из перегретого котла. Обиды и недомолвки, колкости и
мимолетные замечания - все приобрело несуразное, не соразмерное ни с чем
значение и - силу бури.
Бес попутал, бес нашептал, бес в ребро - вот лучшие определения того,
что произошло в редакции в тот день. Бесенок старался вовсю. Он не присел
ни на минуту. Сперва он забрался под широкую юбку Марь-Иванны и в самое
чувствительное место наплел ей такие гадости про наборщицу Лидочку,
которая будто бы увивается за Анатоль Сергеичем, что старая выдра
задохнулась от неожиданной догадки и прозрения. Она давно уже подозревала
эту сучку, вертихвостку и потаскушку!.. Ну, теперь-то она ей не спустит!..
Убедившись, что с отделом писем все в порядке, бесенок принялся
действовать в другом направлении. Наборщица Лидочка стояла на унитазе в
редакционном сортире, когда бесенок прошмыгнул у нее между коленок, ловко
вскарабкался по розовой блузке к лилейной шейке и принялся напевать ей на
ушко под каштановым завитком о том, что против нее в редакции затевается
интрига, что Марь-Иванна давно уже подговаривает Анатоль Сергеича выгнать
ее с работы и заменить ее ее, Марь-Иваниной, племянницей, ду'ой без'укой,
которая только-только из-за ученической парты - и слава еще Богу, если
набивает шесть знаков в минуту!
Это возымело незамедлительное действие. Забывши даже промакнуться, со
словами: "Ах ты сте'ва пе'еве'нутая!" - наборщица Лидочка, горя жаждой
мщения, вылетела из сортира - и столкнулась в коридоре со своей мнимой
злопыхательницей Марь-Иванной. Их стальные взгляды с лязгом скрестились,
посыпались искры и запахло окалиной... Бесенок не стал дожидаться, чем
кончится ихняя потасовка: дел у него было невпроворот. Он незаметно
прошмыгнул в кабинет редактора и первым долгом стащил у него папиросы,
сунув их в самую толщу принесенных отделом писем папок.
Редактор в гневе - страшен. Но много страшней редактор, лишенный
папирос. Лицо его, словно начищенное красным кирпичом, налилось темной
кровью. Сперва, внешне спокойно, он ощупал себя сверху до низу. Затем,
раздраженно, разворошил бумаги на столе. Под конец, с бешенством и с
треском, он принялся выворачивать ящики из стола. Тут уж бесенок не зевал:
проникнув через заднюю деревянную стенку стола в темный и пыльный
промежуток между нею и спинкой ящика, он легонько подтолкнул его плечом -
с грохотом ящик обрушился на пол, развалился от удара, и тысячи страниц
веселым потоком хлынули редактору под ноги. Это переполнило неглубокую
меру редакторского терпения. Гнев его, давно уже пробивший себе привычное
русло, вытолкнул редактора из кабинета - в операторскую.
Но бесенок опередил его - прошмыгнул вперед и, забравшись в дырявый