"Сергей Синякин. Детский портрет на фоне счастливых и грустных времен" - читать интересную книгу автора

свободы и уже начал медленно опускаться в застой, который продлится почти
тридцать лет, и именно тогда, когда в нашей стране, по подсчетам знатного
кукурозовода и партийного строителя, должен был начаться коммунизм с его
бесплатными туалетами из золота, в стране воцарилась вакханалия
контрреволюции, в которой было пролито немало крови и еще больше - слез. По
удачному выражению писателя Евгения Лукина, я - некропатриот. Я люблю
Отечество, которое спалили недоумки, возжелавшие власти. Моего Отечества
больше нет. Осталась только память о нем.
Ах, шестидесятые!
Выход Гагарина в космос не мог не оставить отпечатка на наших душах.
Все занялись ракетостроением. Ракеты мы клеили из ватманской бумаги. Сначала
мы делали корпус в виде пустотелой трубки, к корпусу приклеивались
стабилизаторы из белого картона. Ракеты разукрашивались акварелью, нос
делался из пластмассового колпачка, а роль двигателя с успехом заменяла
алюминиевая баночка из-под валидола, в которую вкладывалась старая
фотопленка. Баночка закрывалась, а в корпусе ее делалось отверстие для
истечения газа. Наши ракеты взлетали невысоко, на несколько десятков метров,
но какое чувство восторга и гордости мы испытывали! Другие этого не поймут.
Это надо было жить во времена Гагарина и Леонова, Титова и Быковича. Тогда
каждого космонавта мы помнили наизусть, для нас они были героями. Это теперь
в космос стали летать в таком количестве, что всех космонавтов невозможно
запомнить даже при желании. И еще мы читали фантастику.
В школьной библиотеке я нашел "Мир приключений", а там напечатали
повесть А Казанцева "Планета бурь". Позже уже она вышла романом под
названием "Внуки Марса", но напечатанная в "Мире приключений" Повесть мне
нравилось больше. И прежде всего из-за иллюстраций. Ах какие были
иллюстрации в альманахе! С ума можно сойти! Во-первых, это изображение
робота, потом сценка, когда на планетоход исследователей нападает дракон!
Больше мне в этом сборнике ничего такого не запомнилось. Нет, вру! Вру,
ребята! Там еще была сумасшедшая повесть-сказка "Пути титанов" Олеся
Бердника. Как там? "Джон Эй мчал сквозь галактики..." Странное дело, тоже
ведь написано про межзвездные путешествия, а запомнилось меньше "Гриады".
Impression... Но Казанцев был хорош, читался на одном дыхании. Тогда я еще
не знал, что пройдут годы, и Казанцев постепенно превратится в МС - мерзкого
старикашку, который будет писать на молодых писателей рецензии, похожие на
доносы, а еще он будет постоянно цеплять моих любимых Стругацких, ведь уже
вышли к тому времени "Хищные вещи века" и "Далекая Радуга", в которой была
напечатана повесть "Трудно быть богом", открывшая мне раз и навсегда глаза
на мое будущее. Впрочем, тут я, пожалуй, опять вру - о своем будущем я уже
все знал после того, как прочитал повесть "Должен жить" в восьмом выпуске
альманаха "Мир приключений" и "Возвращение". К тому времени я уже украл
"Возвращение" из библиотеки, и она потом сопровождала меня в моих
странствиях. Уже в конце века, когда всем стало ясно, что Мира Светлого
Полудня никогда не будет, что все вернулось на круги своя и революцией
эволюцию все-таки не подменить, я вдруг неожиданно для самого себя стал
лауреатом Национальной премии имени А. и Б. Стругацких в области фантастики.
Аркадий Натанович к тому времени уже умер, и премию мне вручал Борис
Натанович. Думал ли я, что когда-нибудь встречусь со своим кумиром
лицом к лицу? Но со мной было "Возвращение", то самое первое издание, в
котором была любовная линия со штурманом Кондратьевым, и поэтому она