"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

быстро от этой пагубной привычки излечился.

А вставшая над миром луна заливала призрачным желтым светом окрестности
Галилейского моря, выхватывая из тьмы пять фигурок, пылящих по дороге к
Иерусалиму. Если в империи все дороги ведут в Рим, то куда они могут вести в
Палестине? И будь наш слух, читатель, поострее, мы, несомненно, услышали бы,
как один из пылящих по дороге путников говорит товарищу:
- Я тебе, Семен Зеведеевич, так скажу: души людские улавливать - это
тебе, понимаешь, не сети в озере мочить! Тут, дружище, иная сеть требуется -
информационная, жаль, что нет её у нас. Ну ничего, обойдемся без средств
массовой информации. Будем, как говорится, сеять разумное, доброе, вечное...
Научу я вас быть ловцами человеков.

Глава вторая,

которая рассказывает о том, как в город Иерусалим входит караван, и о
событиях, происходивших в городе, и повествует о том, как просто вступить в
преступный сговор

Караван вошел в город Иерусалим через Навозные ворота. Миновав убогие
лачуги ремесленников, караван свернул к Рыночной площади и, не добравшись до
неё менее квартала, остановился у постоялого двора. Караван состоял из
четырех усталых и оттого равнодушных к окружающему верблюдов, на которых
громоздились тюки с поклажей, и пяти ишаков с сопровождающими караван
торговцами и погонщиками. Дорожная охрана из поклоняющихся скарабею
кочевников в город въезжать не стала. Получив от хозяина каравана оплату,
кочевники хлестнули лошадей и исчезли в дышащей знойным маревом пустыне.
В Иерусалиме стояла жара. Нищие, просящие милостыню у ворот постоялого
двора, так же напрасно искали тень, как безуспешно искали её жирные мухи. От
жары мухам не хотелось летать, и они только ползали, тщетно пытаясь укрыться
в складках лохмотьев, составляющих одежду нищих.
Верблюды тут же плюхнулись в пыль около постоялого двора и равнодушно
смотрели на мир, пережевывая свою вечную жвачку. Оставив людей охранять
товары, караванщики прошли на постоялый двор. Вели они себя довольно
бесцеремонно, локтями в толпе работали усердно, но почтение к власть имущим
и сильным мира сего сохраняли. Про таких обычно говорят, что жизнь их била и
учила не на одной дороге и не в одном городе. Морды у караванщиков были
хмурые, сразу было видно, что на дорогах Малой Азии им лучше не попадаться.
Купить они у тебя ничего, конечно, не купят, но и с товарами тебя не
отпустят.
В харчевне постоялого двора было немногим прохладнее, чем на улице.
Караванщики потребовали жареной баранины, зелени, сыра и вина и сели
загрубым столом, сбитым из широких толстых досок. Уже этим они отличались от
местных жителей, предпочитающих есть сидя, поджав ноги под себя, а тем более
от римлян, которые в харчевни подобного сорта заглядывали редко, а если и
заглядывали, то немедленно требовали зерблюжьих одеял и подушек.
Хозяин постоялого двора проводил караванщиков, сделавших щедрый заказ,
на чистую половину. Нельзя же было вести денежных караванщиков туда, где
играли в кости и шумно ссорились нищие и бандиты, представляющие
иерусалимскую клоаку*. Он даже распорядился накрыть стол по-римскому обычаю