"Сергей Синякин. Феникс (Повесть)" - читать интересную книгу автора

смотрели. Саратовское телевидение от столичного тоже не отставало,
показывали заседание долбаной областной Думы. Именно поэтому Захар смотрел
видик. На вечер он выбрал старую добрую комедию "Как украсть миллион", где
играла обворожительная Одри Хепберн. Где их только, таких цыпочек, находят в
этом самом Голливуде!
Старому вору больше нравился ее жуликоватый папа, подделывавший
мастерски картины известных художников. При деле был фраерок, классно умел
барыг плешить. Да и девочка ничего. Грешно признаваться, но в молодости
Захар в нее, пожалуй, даже немного влюблен был. Особенно часто она ему
вспоминалась в зоне, где женщин не было, а мочалить гребней Захару всегда
было западло.
Картина увлекла старого вора, и два часа пролетели без особых раздумий.
Посмеявшись проделкам старого барыги, Захар попил чаю на кухне и немного
посмотрел последние известия. В Москве снова взорвали какого-то банкира, в
Ставрополье расстреляли в упор наряд милиции, но все это было Захару по
барабану. Гораздо больше его волновало происходящее у них в городе. Выключив
телевизор и смирно лежа в постели, Захар снова задумался о последних
событиях.
Не нравились они ему. Сильно не нравились! Лахуд-ренка заменить некем,
а посылать кого-то за ацетонкой все равно придется. Но кого? Ни один из
подручных по опыту и авторитетности Лахудренку в подметки не годится. Вот в
том-то вся и беда. "Быков" много, а разумные люди всегда в недостатке. Пошли
дурака, потом сам на хозяина зоны молиться будешь. Если время для молитв
останется. Народ вокруг серьезный, палец им в рот не клади, всю руку
отхватят по самое не хочу. Нет смены хорошей, вот места достойных кавказские
мандаринщи-ки и откупают! До чего уже дошло - воровское звание купить можно!
А тут еще мочиловка непонятная пошла. Смерть Лахудренка выглядела очень
подозрительно. Красиво его хлопнули, не иначе разговоры слушали. А этот ишак
самовлюбленный наверняка телку по телефону заказывал, вот и подставился.
Вроде при мозгах и в возрасте, полтинник почти разменял, а влетел, как
влюбленный мальчишка. Но кому его смерть нужна была, кто с ворами потягаться
рискнул? Темно, темно... И просвета не видно. Графа бы дождаться, так нет
его, застрял где-то, хотя по всем срокам уже откинуться должен был и на волю
выйти.
И этот самый Михасенко. Мозгляк ведь с виду, на зоне с такого спроси -
все отдаст и ноги целовать будет. А этот себя сильно вел, как идейный.
Молчал до последнего, партизан хренов. Так не за деньги молчат, деньги -
сор, да и покойнику они без нужды. Не мог Михасенко этот не понимать, что
ему теперь все едино - молчи ли, говори, все одно хлопнут. Но мог ведь уйти
без маеты, без мук ненужных. Достаточно было на вопросы ответить. Ответь и
получи милосердную пульку в голову. Сам Захар так бы и поступил. Он же не
товарищ Сухов из "Белого солнца пустыни". Это тот все мучения предпочитал. И
этот вот наемник, Сухов долбаный, молчал.
Ладно, как говорится, сдох Серко, и хрен с ним. Плохо, что теперь и
Петрик претензии выставлять начнет, ведь в доме ромалы этого самого
Михасенко пришибли. Впрочем, с претензиями ромалэ разобраться несложно, куда
сложнее понять, откуда ветер дует. Ох темно! Как в тундре полярной ночью.
Ничего не понять!
За размышлениями Захар и не заметил, как сердце прихватило. У вора
сердце болеть не должно: ты только слабость свою покажи, эти волки, что