"Сергей Синякин. Феникс (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Предположительно был одет в форму капитана или старшего лейтенанта милиции.

Прошу ориентировать на раскрытие данного преступления личный состав,
негласный аппарат и общественность.
Всю информацию относительно лиц, причастных к данному преступлению,
прошу направлять в адрес ОУР Центрального РУВД г. Волгограда по ул.
Скосырева, 13.
Начальник Центрального. РУВД г. Волгограда подполковвник милиции Троя
нов
Из суточной сводки по УВД. в. Водыго-града
% августа 1999 года в 20.10 при проверке инспектором О.РУИМ
Дзержинского РУВД старшим лейтенантом милиции Чупуновым Алексеем Ивановичем
/в органах внутренних дел с 1989 "года, в должности с ноября 1996 года/
паспортного режима в кв, 15. дома 4 по ул. Гмесиных покончил жизнь
самоубийством, застрелившись из пистолета "Макаров" гражданин Коробков
Вячеслав Николаевич 1964 года рождения, постоянно прописанный г. Саратов ул.
Кишиневская, 14. С места, происшествия изъят пистолет "Макаров" со
спиленными номерами, в обойме которого находилось 5 патронов, стреляная
гильза.
Оружие направлено на экспертизу в МЭКО ГУВД. На место происшествия
выезжали начальник Дзержинского РУВД Земченко,, начальник ОУР РУВД Туряков.
СОГ РУВД. Материал КУП № 4 411.
Подписал Земчеико.


Глава шестая

Первое, что он ощутил после пробуждения, был холод. Сознание медленно
овладевало лежащим Молибиным, и с холодом, врывающимся в надорванный Кокон,
в душу входила звонкая тоска, которая делала пробуждение невыносимо горьким.
Молибин встал и обнаружил, что стоит посреди сырого темного подвала голым.
На низком потолке темнели пятна плесени, от стен несло промозглой сыростью.
Рядом с Молибиным топорщился разорванными острыми краями Кокон, и Молибин
понял, что пришло время очередного рождения. Память сохранила все. Он
помнил, что последний раз застрелился в Волгограде. Глупо застрелился, как
институтка, прямо в квартире, которую он снимал. Он как раз возвратился
Домой, успешно расстреляв торговавшего наркотой волгоградского авторитета, а
тут принесло участкового, и Молибин запаниковал, ведь в тюрьму ему попадать
никак нельзя было. Наше гуманное правосудие сейчас вышки не дает, а
пожизненное заключение для Молибина было хуже смерти.
Боль и ужас перенесенной смерти все еще жили в нем, на эту боль слоями
ложились прошлые боли и тоска от того, что еще только предстояло совершить.
Он наклонился, забираясь обеими руками в Кокон. Сумка была на месте. В
сумке лежала одежда, все тот же "Макаров" со спиленными номерами и пачки уже
непригодных к этому времени денег. Остальное хранила память.
Он снова поразился своей прошлой предусмотрительности. Десять лет назад
никто не мог знать, что произойдет с ним и где, но все-таки расчеты жившего
тогда человека оказались верными.
Молибин принялся одеваться, чувствуя, как одежда постепенно согревает
высыхающее от растилита тело. Во внутреннем кармане пиджака он обнаружил