"Сергей Николаевич Синякин. Меч для Кащея или три дороги к Поклон-горе (Фанто-фольклорная повесть)" - читать интересную книгу автора

кистенем наготове прямо подался, неведомую опасность презирая.
А над степью жужжали трудолюбивые пчелы да шмели, и у горизонта дрались
коршуны над грудой белых человеческих черепов.
Старый ворон, убедившись, что богатыри отъехали, надменно взгромоздился
на камень, поискал у себя в перьях длинным клювом, встряхнулся и замер,
вслушиваясь в удаляющийся стук подков и звяканье богатырских кольчуг.


4. АЛЕША ПОПОВИЧ

Пошел снег.
Снежная пыль, взвихренная неумолкающим ветром, неслась к горизонту, над
которцм повисло красным яблоком заходящее солнце.
Попович с досадой огрел коня плетью: давай, пошевеливайся, не ночевать
же в дороге. Конь встал, укоризненно косясь на всадника. Алеша прикрикнул на
него было, но привстал ня стременах и увидел большой черный камень.
Опять! Алеша Попович сплюнул.
На камне было выбито четыре коротких строчки. "Жаждешь битвы-езжай
прямо!" - гласила первая.
"Какая к черту битва! - зло подумал молодой богатырь.- Промерз до
костей, живот от голода поднянуло, конь едва на ногах держится!", "Налево
поедешь - себя познаешь!" - гласила вторая надпись.
Попович сморщился.
"Не поеду,- решил он вслух.- Знаем мы эти самопознания! На железах
спать, камни жевать и духом сосредотачиваться. Лет через тридцать вернешься
домой лысым и будешь в нирвану впадать, когда все добрые люди оброк
собирают!" -"Направо поедешь - что будет узнаешь" - гласила третья надпись.
"А надо ли? - хмыкнул про себя Попович.- Что будет, той и будет. От судьбы
разве уйдешь?" Холод не располагал к философским раздумьям и Попович
обратился к последней надписи.
"Хочешь покоя - возвращайся назад!" - гласила она.
"Ну нет! - возмутился богатырь.- Не для того из дома уезжал, чтобы
бесславно назад возвращаться. Куда же ехать? Ежели по-доброму, то прямо
ехать надо. Битва не страшна, а русское "авось" никогда еще не подводило. Но
вот задача: конь устал, не выдержит конь дороги. А может направо поехать.
Ну, узнаю судьбу. Что в том плохого?" Морозец поторапливал с решением и
Попович решительно поворотил коня направо. Жеребец поворотил морду, оскалил
в усмешке крепкие белые зубы:
- Не пожалеешь?
- Ну, ты, волчья сыть, травяной мешок! - привычно крикнул Попович на
коня. Тот пошел резвой иноходью и вскоре выбрался к черному зеву пещеры.
Смеркалось.
- Вот и ночлег,- сказал себе Попович, спешиваясь у пещеры и заглядывая
во тьму ее зева. В пещере было пусто и тихо. Богатырь завел в пещеру коня,
навесил ему торбу с овсом, зажег факел и огляделся. Сучьев у входа в пещеру
валялось достаточг и вскоре замерцал во тьме теплый живительный огонек. По
кaменным стенам пещеры заметались причудливые тени. Богатыр присел,
протягивая руки к огню.
- Не дворец,- тоскливо сказал он.- Но жить можно.
В переметных сумах нашлась заветная фляжечка, да завалялся вялки кусок