"Сергей Синякин. Резервация" - читать интересную книгу автораотныне и вовеки республику. Каждая лягушка мнила себя заговорщиком, и
нашлись такие, что писали уже мемуары о своем участии в убийстве тирана посредством предупредительного кваканья охотникам. Начался период вольного существования. Кувшинки заполнились праздно рассуждающими философами, слагались и исполнялись бесконечные оратории, а на теплых кувшиночных листьях в академической заводи уже шептались о необходимости всеобщего заболачивания суши для получения безмерного комариного поголовья. Живя в безопасности, лягушки окончательно уверовали, что являются избранным народом. Отложив прожекты всемирного заболачивания, лягушиный народ нашел-таки достойное применение своим силам. Удумали мыслители кувшиночные прорыть от болота канал и соединить тем каналом болото с бегущей неподалеку рекой, что по всем расчетам должно было приманить к болоту речных комаров и тем создать для лягушиного поголовья своеобразный Эдем. И закипела на болоте великая работа! Строители гибли тысячами, но истово исполняли мечту лягушачью и добились-таки того, что вошли в болото воды речные, разбавив мутную затхлость его. Но хотя больше стало комара на болоте, не было в том радости лягушиному народу, потому что принесли воды речные в болото великую по размерам и безмерную по жестокости щуку. И стала та щука тираном лягушиного народа заместо убитой цапли!" Ну, Влах! Давид вдруг обнаружил, что пиво в жестянке кончилось. Он отложил рукопись и вскрыл новую банку. В дверь постучали. - Литературные гении изволят почивать? - громогласно осведомился вошедший. Давид вздрогнул от неожиданности. На пороге стоял Влах Скавронски - молодой независимый литератор, и под правым глазом его фиолетово высвечивал обширный синяк. ГЛАВА ТРЕТЬЯ В зале притушили свет. Под экзотическую слащавую музыку модного в это лето шлягера на сцену выплыли длинноногие лохматые девы, едва прикрытые лоскутьями, символически обозначающими трусики. Вслед за музыкой девицы потянулись в зал, покачивая крутыми бедрами, проходили мимо столиков, и Давид чувствовал смешанный терпкий запах духов и женского пота. Запах этот заставлял мужчин чувственно раздувать ноздри и зажигал нескромностью взгляды посетителей ресторана. Давид смотрел на Скавронски. Влах потягивал из высокой рюмки коньяк и разглядывал девиц. В номере Скавронски долго отказывался от авторства, потом поморщился и неожиданно для Давида сказал: - Не убеждай, что это я написал такой злобный политический пасквиль! - Влах, - спросил Давид, - разве ты когда-то писал не политику? Скавронски усмехнулся. - Это было ошибкой, - сказал он. - Главное - это юмор. Не обязательно над кем-то издеваться. Вместо этого можно весело посмеяться вместе. |
|
|