"Сергей Синякин. Монах на краю земли" - читать интересную книгу автора

потом присел на корточки, заглядывая под стол и вытащил нечто, напоминающее
винтовочный патрон.
- Нашел, Валентин Николаевич, - доложил он, выходя на кухню. - В
раму стола был заложен.
Авруцкий небрежно осмотрел изъятое устройство, поставил его на стол.
- Оформите протоколом, - приказал он и повернулся к Челюбееву. - Ну
что ж, Николай Гаврилович, одевайтесь. Сегодня мы будем беседовать у нас.
Челюбеев быстро бледнел.
- Так я ж говорю, - растерянно лепетал он. - Мне этот Никольский
заявил, что он из вашей системы. Он мне и документ показывал... Неловкое
объяснение предназначалось скорее для соседа, чем для подполковника, и
гэбист это понял.
- Одевайтесь! - поторопил он. - На Большом Литейном потолкуем. Лана
сидела бледная и испуганная. Она, не читая, подписала протокол, оформленный
лейтенантом. Другой офицер в это время опечатал комнату Николая Гавриловича.
- До завтра, Аркадий Наумович, - попрощался Авруцкий. - Как видите,
это были не наши люди. Подумайте, если мы просто выжидаем, то другие ждать
не хотят... Дверь за гэбистами и соседом затворилась. Аркадий Наумович
остался наедине с девушкой.
- Да что же это такое делается? - всхлипнула Лана. "Ай да Никольский!
- подумал Штерн. - Сукин сын! Так это был он? Но зачем ему это было нужно?
Что он пытался найти у меня? Мои записи? Но в наше время на эти записи может
ставить только сумасшедший или тот, кто полностью лишен чувства
самосохранения. А может, он искал мифическое сибирское золото?"
Ответа на вопросы не находилось, и он принялся утешать соседку. в
глубине души чувствуя себя негодяем и проклиная за то, что не совладал с
искушением позвонить Авруцкому. Отсидев пятнадцать лет в лагере, зная
истории многих и многих заключенных, он не мог не считать свой звонок
доносом, вследствие которого задержали и увезли пусть не очень хорошего, но
ни в чем не повинного человека. Виноват был Никольский, это Штерн понимал,
даже еще не представляя, кем Никольский на самом деле являлся - уголовником
или шпионом. Зря позвонил Авруцкому. Ох, зря! Ну, обыскали комнату, все одно
ведь ни черта не нашли. Гордыня взыграла в тебе, Аркаша, глупая и никому не
нужная гордыня. Бесу самолюбия потрафить захотел!

Ленинград. Апрель 1961 г.
Честно говоря, в этот апрельский день, выдавшийся на редкость синим и
чистым, Аркадию Наумовичу Штерну хотелось повеситься. Начавшись с обыденной
яичницы и стакана крепкого чая, день вдруг взорвался невозможностью,
взбудоражив людей во всем мире сообщением ТАСС. "Сегодня, двенадцатого
апреля одна тысяча девятьсот шестьдесят первого года, - торжественным
баритоном зачитывал диктор ' правительственное сообщение, - впервые в мире
на космическом корабле "Восток" летчик-космонавт СССР майор Гагарин Юрий
Алексеевич совершил облет земного шара и благополучно приземлился в заданном
районе. Самочувствие летчика-космонавта СССР майора Гагарина хорошее".
В расположенной по соседству школе творилось невероятное. Занятия
отменили, и детвора галдящими Труппками носилась по двору; кто-то принес во
двор любительский телескоп, и от желающих посмотреть в него на небесную
синеву не было отбоя. В горячке как-то упустили из виду, что полет Гагарина
благополучно завершен, каждому хотелось увидеть в небе искорку ракеты, и у