"Hаум Синдаловский. Мифология Петербурга (Очерки) " - читать интересную книгу автора

императора Александра II.
Социальные и политические потрясения, охватившие послевоенный мир,
оставили характерные меты в микротопонимике Ленинграда. В 1960-е годы
появляется знаменитый "Сайгон" - кафе на углу Невского и Владимирского
проспектов, общегородская тусовка, ленинградский символ короткой оттепели.
Эхом отозвалась ленинградская микротопонимика на всплеск повстанческого
движения в Ирландии. Кафе на углу Невского проспекта и улицы Марата получило
у молодежи название "Ольстер". В ответ на ввод советских войск в Афганистан
кафе на улице Дзержинского (ныне Гороховой) именуется "Кабулом".
Безымянные кафе и безликие общественные столовые, районные универсамы и
пустые продовольственные магазины, меченные порядковыми номерами и ничем не
отличающиеся друг от друга, учебные и проектные институты со сложными,
непроизносимыми аббревиатурами на титульных досках у парадных дверей, унылые
профсоюзные дома культуры с обязательным именем "небесного покровителя" в
названии - все это буквально требовало заявить о себе иным способом, иными
словами. Фольклор с готовностью отзывался на эти ожидания. Появляются
микротопонимы: "Проскурятник", "Мухенвальд", "ДК имени отчества" и т. д.
В незабываемые времена кипучей борьбы за продовольственную программу с
помощью подсобных сельских хозяйств Адмиралтейский завод обзавелся угодьями,
где инженеры высочайшей квалификации выращивали турнепс и разводили скот.
Образовавшийся таким образом искусственный конгломерат адмиралтейцы с
безжалостной самоиронией называли "Судоферма-свиноверфь". В это же время
Кировский завод, который в 1960-1970 годах поддерживался принудительным и
дешевым трудом заключенных и военнослужащих, называли "Дырой социализма". До
сих пор на Обводном канале можно увидеть своеобразные, не лишенные
живописности корпуса ныне закрытого Коксогазового завода, многие годы
отравлявшего жизнь тысячам ленинградцев и потому называвшегося в народе
"Зарей Бухенвальда". К этому же ряду можно отнести и фольклорное название
городского крематория - "Огни социализма", и Южного кладбища - "Южный
соцлагерь", и городской многопрофильной больницы " 3 на улице Вавилова -
"Третья истребительная", и многое другое.
Интересно проследить, с какой безошибочной точностью именует народ
отдельные здания и сооружения. Фонтан у Пулковских высот, оформленный по
углам характерными фигурами четырех сфинксов - "Четыре ведьмы". Пресловутая
дамба, кабинетное детище первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Г. В.
Романова - "Дамба Романовна". Дом, где жил Григорий Распутин, на Гороховой,
64 - "Дом Гришки Распутина", а дом на улице Куйбышева, 1/5, где находилась
квартира его ленинградского тезки, - "Дом Гришки Романова".
Механизм образования фольклорных наименований довольно прост: либо
путем незначительных морфологических изменений демонстративно подчеркнуть
самые характерные особенности (так Обводный канал превращается в "Обвонный",
сквер с памятником А. С. Попову на Каменноостровском проспекте - в
"Поповский", Невский проспект в 1920-е годы - в "Нэпский"), либо путем
переноса образно, метафорически придать названию иной, часто противоположный
смысл. Улица Пролетарской Диктатуры получила название "Тупик Коммунизма", а
проспект небезызвестного Суслова - "Проспект Серого Кардинала".
Остается с сожалением заметить, что жизнь микротопонимики чрезвычайно
коротка. Только некоторым названиям удается остаться на слуху нескольких
поколений. Тем более важно их постоянное выявление, фиксация и, по
возможности, систематизация. В них так много от каждой эпохи, что было бы