"Карен Симонян. Сицилианская защита" - читать интересную книгу автора

- Я уже дома, - сказал старик, показывая на нахохлившийся особнячок на
правом берегу Гетара. - Каждый день так: выхожу чуть свет и возвращаюсь
вечером. И иной раз, вот как сегодня, увлекаю с собой кого-нибудь из
молодежи, вроде тебя, чтобы не быть одному.
Он остановился, поднял ворот пиджака и, взяв меня за руки, проговорил:
- Молодой ты. Однако с этих пор уже думай, чтобы не остаться в жизни
только парикмахером или кем там еще, чтобы потом не утешать себя: мол,
хорошо, хоть один взгорок обрел и можешь с него видеть мир...
Старик зашагал, но, чуть пройдя, обернулся и, уже смеясь, крикнул мне:
- Этот совет я даю тем, кто от зоопарка доходит со мной сюда пешком.
Чтобы молодым случайно не показалось, что нам больше и советовать нечего!..
Спасибо, друг, за компанию...
Домой я добрался поздно вечером, примерно в то время, когда городской
транспорт уже работает без перегрузки, когда на остановке не ждешь больше
трех минут, когда пассажиры любезно уступают друг другу места, благо
свободных сколько угодно, то время, когда кондукторы отрывают билеты столь
искусно, что ты лишаешься удовольствия всю дорогу складывать и умножать
цифры номера, - то время, когда билеты бывают без номеров.
На кухне меня дожидался Ваган.
- Где ты пропадал весь день? - спросил он.
- В зоопарке.
- С Асмик?
- Нет.
Ваган немного помолчал, потом сказал:
- Какие новости в зверинце? - У тигров расстройство желудка.
Ваган захлопал ресницами. Он, конечно, очень хотел бы знать, шучу я или
говорю серьезно.
- Какой-то ты сегодня не такой,- качая головой сказал он.- Что
случилось?
У меня, уже не было секретов.
- Наверное, разойдусь с Асмик...
- Да брось?!
Я похлопал Вагана по плечу.
- Просто так?.. Ни с того ни с сего? - испуганно спросил он.
- Ну, если бы была причина, тогда зачем разводиться.
Ваган улыбнулся, подмигнул, как бы говоря: "Понимаю!" - и сказал:
- Честное слово, никогда не слыхал, чтобы и у тигра было расстройство
желудка!.. Что сказал?..

ГЛАВА ПЯТАЯ

- Айказян решительно возражает,- сказал я.
Склоненный над шахматной доской дядя выпрямился, потер пальцами
подбородок и, не отрывая взгляда от поля брани, спросил:
- А чем он мотивирует? - и, как истинный полководец, уверенный в
разработанной им тактике, повел в бой своих черных воинов.
Остроумный ход вызвал у него на лице удовольствие, но не надолго.
Ровно на столько времени, сколько понадобилось, чтобы перейти на другую
сторону доски: новая позиция черных угрожала королеве белых.
Дядя, сочувствуя белому королю, удрученно покачал головой.