"Жорж Сименон. Маленький человек из Архангельска " - читать интересную книгу автора

дома. На самом-то деле Мильк просто не хотел так, сразу, возвращаться к
холостяцкой жизни, не хотел порывать с другой, семейной жизнью, которую
изведал; кроме того, приготовляя еду и убирая посуду, он отвлекался от
мрачных мыслей.
После полудня стало пасмурно. Горячий воздух проникал через открытую
дверь. Иона принялся разбирать залежи книг, которые называл "закромами";
там встречалось все, что угодно, даже книги, данные когда-то в награду; на
них еще виднелись выцветшие дарственные надписи давно умершим людям.
Покупателей было мало. Мимо лавки проехал Луиджи на своем трехколесном
велосипеде, притормозил, но остановился только перед баром Фернана. В
четыре часа, когда тесть ушел. Иона отправился выпить кофе; Ле Бук был так
же сдержан, как и утром. Потом Мильк заглянул к Анселю - купить котлету на
ужин. Анселя не было. Обслужил Иону продавец; г-жа Ансель вышла из комнаты
за лавкой, получила деньги, но ни о чем не спросила.
Он поужинал, прибрался, потом до самого вечера составлял опись своих
"закромов", образовавших в углу целую гору, и подклеивал разорванные книги.
Иона сидел в освещенной лавке, не заперев дверь на задвижку. Остальная
часть дома тонула в темноте. Около девяти кто-то несколько раз прошел мимо;
во мгле он различил лишь силуэт и решил, что это Анджела. За ним шпионили.
Ни о чем его не спрашивая, пытались выяснить, вернулась ли Джина. Он лег в
десять, и на него сразу нахлынули звуки ночного рынка. По субботам торговля
шла бойчее обычного, и машины стояли порой даже на тротуаре. Утром стало
жарко. Солнечные лучи казались желтыми и плотными, к одиннадцати часам
собралась гроза, торговцы беспокойно посматривали на небо. Где-то за
городом вспыхнула молния, послышался далекий гром, но затем облака
посветлели и наконец исчезли вовсе, открыв голубую гладь неба.
Мильк снова пообедал у Пепито; Вдовец с собачонкой был на месте. На
этот раз Иона, словно ища поддержки, пусть даже слабой, подмигнул первый, и
г-н Метра ответил ему с непроницаемым видом. По воскресеньям Пепито не
работал, и Мильк с плетеной соломенной сумкой Джины обошел лавки, запасаясь
съестным. Овощи он купил не у Анджелы, а в магазинчике на Верхней улице. В
мясной его обслужил на этот раз сам Ансель, не отпустив ни одной шуточки.
Иона купил также хлеба, кофе и соли, которая вся вышла, и на вечер -
спагетти.
При Джине они были традиционным блюдом: их недолго готовить.
Асфальт на Старом Рынке вымыли из шланга; там стояло несколько машин.
Вечером, как и накануне. Иона подклеивал книги и карандашом писал цену
сзади на обложке. Он просмотрел газету. Найти в ней упоминание о жене он не
надеялся, даже не хотел - оно явно было бы не из приятных, но, не найдя,
все же почувствовал разочарование. Четвертую ночь он спал в одиночестве, а
так как лег на этот раз рано, слышал, как соседи возвращаются из кино;
наутро он услышал, как уже другие соседи, главным образом соседки, идут в
церковь Сент-Сесиль.
Женившись на Джине, Иона каждое воскресенье ходил с ней к службе -
обычно к десятичасовой, с певчими; по такому случаю Джина наряжалась: летом
надевала голубой английский костюм, шляпку и перчатки.
Когда встал вопрос о женитьбе, он понял, что Палестри хотят, чтобы они
с Джиной венчались в церкви. До тех пор он никогда - если не считать
нескольких похорон - там не бывал и не соблюдал никаких обрядов, кроме
иудаистских, да и то пока не уехала мать. Иона не рассказывал направо и