"Жорж Сименон. Суд присяжных" - читать интересную книгу автора

Речь шла о Нюте, сидевшей в зале в обществе какого-то молодого
человека. Казалось, она совсем не проявляет интереса к Малышу Луи.
В зале уже никого не было, сцена опустела, в витринах погасили свет.
Перед казино выстроились вереницы такси. Слышалось равномерное дыхание
моря, иногда нарушаемое криком чаек.
- Куда же мы пойдем? - спросила Констанс.
- В "Калифорнию", - предложил Малыш Луи, которому совсем не хотелось
спать.
Они втиснулись в такси. Колени Малыша Луи прижимались к коленям Луизы,
а Констанс держала его за руку.
В трех маленьких ночных забегаловках Луи заказывал себе мятный ликер,
а женщины пили шампанское. Констанс завела долгий разговор с Луизой:
- Вы живете в Париже?
- Часть года.
- А я при жизни мужа...
В четыре часа утра они все трое вышли на площадь Массена, и Констанс
стала уговаривать Луизу:
- Но раз я вам говорю, что меня это не стеснит... Не правда ли, Луи? Я
твержу твоей сестре, что не стоит в такую пору будить ее друзей. Я дам ей
ночную рубашку, и она будет спать в моей комнате.
Малыш Луи и Луиза еле удержались, чтобы не прыснуть.
Констанс не знала, как им угодить. Она приготовила всем по чашечке
кофе, добавив в него выдержанного коньяку.
- Выйди-ка на минутку, пока Луиза переоденется!
Они еще долго болтали, уже в ночных рубашках, в комнате с выцветшей
обивкой на мебели и мягкими подушками, в то время как по городу проезжали
последние такси.

Глава 4

Теперь для Малыш Луи началась роскошная жизнь.
Такой он ее, по крайней мере, представлял, когда из окна столярной
мастерской следил за компанией "марсельцев", которые целые дни проводили за
столиками бара, и завидовал их холеным рукам и изящной обуви.
С его рук давно уже сошли мозоли, и не нужно было тереть их пемзой. А
не далее как вчера он первый раз в жизни даже сделал себе маникюр в самой
фешенебельной парикмахерской на площади Альберта I.
И теперь сквозь полуопущенные густые ресницы он разглядывал свои
пальцы, ногти, покрытые розовым лаком, настороженно прислушиваясь к каждому
звуку в доме.
Он валялся в постели до полудня не столько от лени, сколько из
принципа, как бы беря реванш за те годы, когда должен был вставать с
петухами по сверлившему уши звонку будильника.
Газеты лежали рядом. Констанс принесла ему в постель кофе и дала
закурить, потом приоткрыла жалюзи, совсем немножко, ровно настолько, чтобы
в комнату мог проникнуть и коснуться его постели косой луч света, совсем
тоненький, такой, какие можно видеть на картинках с изображением
Благовещения.
Луиза занималась уборкой квартиры. Ну и потеха! А потешней всего, что
это взбрело в голову самой Констанс.