"Жорж Сименон. Малампэн" - читать интересную книгу автора

свободно. Жанна наверняка уже приехала к моей матери, и та очень довольна.
Если бы жена позволила, она положила бы Жана в свою постель. Но жена не
позволит.
Било смотрит на меня... Сколько времени он уже смотрит на меня так
серьезно?.. Я пишу "серьезно", потому что не нахожу другого слова. С
любопытством тоже не подходит... Он смотрит на меня безмятежно, как будто
действительно видит меня таким, какой я есть.
Я знаю что говорю. Я уже много раз менялся с виду. Я буду меняться
еще. Но сейчас Било видит меня окончательно.
Не важно, каким я был вчера, каким буду завтра. Он всегда будет
видеть меня таким, каким я в этот момент кажусь ему, и потом, когда я уже
умру, я буду существовать для него все таким же.
Вот что я только что понял, и у меня есть этому доказательство. Мой
отец, умерший двадцать пять лет назад, не был всегда одним и тем же
человеком. И все-таки однажды, - мне было шесть или семь лет (Било сейчас
восемь), - я проснулся ночью, когда вдруг зажегся свет. Это был свет
керосиновой лампы. Над моей кроватью проходили потолочные балки, а стены
были выбелены известкой. Мы жили на ферме.
Мой отец стоял, накинув на плечи прорезиненный плащ, по которому еще
стекал дождь. Он был очень высокий, огромный, я никогда не видел такого
могучего человека, каким он был тогда. Щеки полные и загорелые, немного
выпуклые голубые глаза.
Он смотрел на меня. Был я тогда болен? Была ли у меня температура? Не
помню, видел ли я тогда в комнате свою мать?
Но я помню отца. Вижу его. Чувствую. Он живет. Он здесь такой, каким
был, каким был всегда, такой, каким будет всегда...
А я...
Я неловко отворачиваюсь, с такими предосторожностями, как будто боюсь
спугнуть привидение. Я знаю, что взгляд Било все еще следит за мной.
Чтобы он потерял меня из виду, я должен был бы уйти в глубину
комнаты, но в середине над камином висит зеркало. Из-за того, что оно
запотело, я сначала различаю только неясные контуры, и мне нужно сделать
усилие над собой, над какой-то робостью, чтобы вытащить из кармана носовой
платок и протереть зеркало.
Ну вот! Это я! Доказательство, что есть что-то определенное в моем
изображении, это то, что оно меня удивляет.
Что, разве я ожидал увидеть ребенка или подросла?
Как это я мог стать, сам не заметив этого, почти таким же высоким,
каким был мой отец? И таким же широким - по объему мы одинаковы - но отец
был крепкий, а в моих контурах присутствует мягкость. А главное - и это
мне не нравится - на лице у меня есть отеки, в особенности по обеим
сторонам носа.
На мне синий костюм. Я про него забыл. Я толстый, и, что очевидно, у
меня начинает распорот живот. Эго я! Сомнений нет. На такого меня смотрит
Било, и для него это уже не изменится.
Что он думает, видя меня перед зеркалом? Я не смею повернуться к
нему. Лучше бы он смотрел на меня раньше, когда я еще не так растолстел,
не так обрюзг, но тогда он был еще слишком маленьким.
Он доверяет мне. Я уверен, что он полностью доверяет мне, совсем
иначе, чем своей матери. Он не боится болезни. Он не боится умереть.