"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

Льежа учится не меньше двух тысяч иностранцев. На улицах попадаются
китайцы, японцы, румыны, русские - русских больше всего, и все они
бедняки, все ожесточены.
Вчера Анриетта водила меня на почтамт. Там она завела на меня и на
брата по сберегательной книжке и на имя каждого положила по двадцать
пять франков.
- Главное, не рассказывай отцу.
Вернувшись, она спрятала две желтые книжечки в буфет в стиле Генриха
II.
Эти русские добиваются ученых степеней. А если вдуматься - одно и то
же.
Но трагично, что все эти маленькие люди не понимают друг друга.
Каждый живет в отдельной ячейке, в кругу света от собственной лампы. И в
каждом из светлых кругов тепло от трепетных надежд.
Но люди не знают, какая сила влечет их и куда.
Для тети Анны весь смысл жизни сосредоточен на ее чувстве
собственного достоинства, и все-таки она изо дня в день, принося себя в
жертву, улыбается пьяным посетителям, у которых за голенища сапог
заткнуты кнуты.
Анриетту точит навязчивая идея обеспечить себя и детей. Она слишком
хорошо узнала нищету, когда жила с матерью и кипятила в кастрюлях пустую
воду.
Обеспечить себя - значит владеть собственным домом, не ведать о
кошмаре квартирной платы, жить у себя и знать, что это навсегда, что у
тебя есть, где жить и умереть.
На глазах у Фриды ее отца, учителя, теснили и унижали царские
чиновники, презирали тамошние богатеи - кулаки; Фрида верит, что новую
Россию можно построить, лишь вооружившись образованием и знаниями.
Господин Зафт трудится во имя освобождения Польши.
А Полина Файнштейн, чей отец вышел из гетто, станет со временем
университетской преподавательницей, всех заставит забыть об узкой и
длинной, как коридор, лавке с коптящими масляными лампами, где ее
родители сколотили себе капиталец, торгуя готовой одеждой, развешанной
на рейках с вырезанными картонными головами, торчащими из воротников
костюмов и платьев.
У всех разгораются глаза на лучшую жизнь, все предвкушают какое-то
совсем иное существование, но каждого манит свой, особый мираж. И вот
они, безмолвные, полные презрения, собрались за одним столом у плиты с
четырьмя кофейниками, и у каждого своя жестяная коробка с едой, и
Анриетта улыбается им всем: они ее жильцы и платят ей за комнаты.
Догадывается ли Дезире, что ему не суждено увидеть результаты этого
подспудного труда?
Он родился для счастья и был счастлив немногим. Переезды приводили
его в ужас. Любые перемены пугали. Всякий росток нового нагонял страх.
Без пиджака, в углу у плиты, в плетеном кресле он окутывает себя
облаком табачного дыма и углубляется в газету.
Когда я подхожу поцеловать его перед сном, он чертит большим пальцем
крестик у меня на лбу и проникновенно говорит:
- Спокойной ночи, сын.
Сын, который, может быть, увидит...