"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

28 мая 1941, Фонтене
Через час - да нет, что я! - через полчаса после того, как женщина
родит, даже в самом убогом доме исчезают все следы только что
отшумевшего события; роженица, боявшаяся смерти, улыбается, спокойно
лежа на чистой постели; вокруг нее тоже все чисто, все разложено по
местам, ничего не напоминает о той кровавой сумятице, что царит вокруг
рождающегося человечка.
В тот миг, когда глубокую тишину улицы Закона нарушили шаги Фриды
Ставицкой, когда она остановилась у объявления и позвонила,- наш дом
тоже был чист, так скрупулезно вымыт, вылизан, так идеально убран, точно
он вообще не предназначался для жилья.
Сама Анриетта тоже словно обновленная: она улыбается утомленно и
робко, как человек, который завершил великий труд и отныне, оглушенный,
опустошенный, ждет лишь небесного приговора.
Дом готов. Вот уже два дня Анриетта ждет, непрестанно трепеща, как бы
неосторожное движение или пыль не нанесли ущерба ее детищу.
На лестнице стены "под мрамор"; Анриетта мыла их столько раз, что они
стали почти белыми, а прожилки на "мраморе" еле заметны. Ступеньки она
терла песком, перила начистила воском, а в желтом медном шаре можно
увидеть свое крошечное отражение.
В первой комнате, отведенной под гостиную, пахнет воском столовый
мебельный гарнитур в стиле Генриха II; везде салфеточки, рамки,
портреты, хрупкие дешевые безделушки - им суждено оставаться там, где их
поместили, целый человеческий век.
На подоконниках - медные вазы с комнатными растениями; двойные шторы
красиво подобраны - не столько для уюта в комнате, сколько ради
прохожих: пусть восхищаются.
В пустом доме дважды прозвенел звонок, и нам предстала незнакомка,
вся в черном; тугая темная коса уложена вокруг головы; на ногах -
высокие ботинки без каблуков, почти мужские; ни одно светлое пятно, ни
одна безделушка, ни одно украшение не оживляют строгого платья с высоким
воротничком; это платье похоже на форму какой-то пуританской секты.
Она не улыбается. Нарочитая улыбка Анриетты Сименон, вводящей ее в
гостиную, явно кажется посетительнице неуместной.
- Садитесь, мадемуазель.
- Нет.
Просто-нет. "Нет", которое значит "нет": Фрида Ставицкая пришла сюда
не садиться, не любоваться чистотой и порядком комнаты, не имеющей к ней
отношения.
Анриетту это "нет" ранит в самое сердце: сама она никогда ни с кем
так не разговаривала и так боится обидеть, ранить, задеть кого-нибудь.
- Вы студентка?
Фрида стоит в дверях, повернувшись в сторону лестницы. Она, очевидно,
не желает отвечать на вопрос, поскольку род занятий-это ее личное дело.
Она повторяет:
- Я хотела бы увидеть комнату.
- Пройдите, мадемуазель. Я вам покажу самую лучшую, окнами на улицу.
Мебель вся новая.
Эта комната - розовая. Стены, абажур на лампе розовые. На мраморном
умывальнике туалетный прибор сочного розового цвета.