"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

подумал, что я буду делать с двумя детьми на руках, если с тобой
что-нибудь случится?
И отец идет смотреть дом на улице Закона.
- Если бы тебе, а не мне, надо было убирать, варить, стирать, бегать
вверх-вниз с утра до вечера, я бы еще поняла твои колебания. Но ты
просто-напросто эгоист, как все Сименоны. Тебе бы только газету вечером
почитать, пока я чищу картошку и без конца мучаюсь с проклятой
керосиновой лампой!
Керосиновая лампа тоже вероломно вступает в сговор с Анриеттой!
- Ну ладно... Куда ему деваться?
- Поступай, как знаешь! Потом Дезире хмурится:
- А на что мы купим обстановку?
- У меня отложено сто пятьдесят франков. Я присмотрела по случаю
мебель для двух спален.
Если он станет допытываться, откуда у нее сто пятьдесят франков
сбережений, если им приходится во всем себя ограничивать, то за этим
последуют сцена, упреки, приступ мигрени и так далее.
Он предпочитает снова уткнуться в газету, разжечь потухшую трубку,
повторив еще раз:
- Поступай, как знаешь!
Дело сделано. Стоило ему сказать "да", и вот мы уже переезжаем.
- Кстати, Дезире...
Эту партию она выиграла и знает, что он не отважится протестовать.
- На время, на первые месяцы... Пока на первые же доходы я не куплю
новую мебель...
Увы! Дезире вынужден уступить жильцам для лучшей тридцатифранковой
комнаты всю свадебную обстановку своей спальни-платяной шкаф с двумя
зеркалами, белый мраморный умывальник, изготовленную на заказ по его
гигантскому росту кровать и все остальное, вплоть до фаянсового
туалетного прибора в розовых цветах.
Своей прекрасной мебели Дезире назад не получит. Как, впрочем, и
собственных четырех стен.
- Пойми, Дезире, чтобы нанять прислугу, троих жильцов мало. Вот если
бы четверо или пятеро...
А на что две мансарды, чистенькие, беленные известкой, светлые? Они
пропадают зря! Если сдать две комнаты в первом этаже...
Она их сдала, и дом на улице Закона сократился для нас до пределов
кухни и двух мансард.
- Знаешь, сколько зарабатывает госпожа Коллар на одних завтраках?
Прислугу так и не наняли. Спина у Анриетты больше не болит. По утрам,
с восьми до десяти, жильцы заполоняют кухню, а мы завтракаем на краешке
стола.
- Отодвинься, это место господина Зафта.
Господин Зафт, господин Богдановский, мадемуазель Фрида, студентка из
России,- все они приходят зубрить в кухню: здесь им теплее.
- Если готовить им второй завтрак, по франку с человека...
Потом доходит и до ужина. В доме больше нет свободного уголка; Дезире
вечером долго ищет незанятый крючок на вешалке. Жалобы на то, что
приходится ограничиваться самым необходимым, разом кончились. Анриетта
делает сбережения, никому не давая отчета.