"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

принять назад покупку. Господин Бернгейм разрешает, даже не взглянув на
вещь. Напрасно они волновались. Напрасно за десятью прилавками
переживали эту драму и страдали из-за нее.
- Что ты возьмешь взамен?
Размышления. Долгие колебания. Какую жгучую проблему поставил этот
непредвиденный капитал! Материю на фартуки? Простыни?
Мы возвращаемся с небольшим свертком глазированной шуршащей бумаги,
по которой большими буквами идет надпись "Новинка". Что там внутри, я не
знаю.
Во всяком случае, не мой первый костюм.
Я рассказываю тебе, малыш Марк, об этом случае потому, что с тех пор
он не раз повторялся и такие истории доставляли мне немало огорчений.
К сожалению, все поступки делятся на пристойные и такие, какие не
принято совершать, чтобы не опуститься.
Целых полчаса ярким весенним утром носил я прекрасный костюм из
красного трикотажа, но его у меня тут же забрали.
Потом то же самое получилось с шоколадом, и это не менее печальная
история.
Одновременно это история и о том, как я не получил наследства.
Каждые полгода Дезире ходил за очередным страховым взносом к одной
старой даме, которая жила на бульваре Пьерко, в самом аристократическом
районе Льежа. Разговоры об этом начинались еще за несколько дней. Отец
одевался тщательнее, чем обычно. Мама говорила:
- Я, кажется, тебя уже к ней ревную. Дезире, насколько я знаю,
рассказывал обо мне старой даме, и она интересовалась:
- Как он поживает? Сколько зубов? Заговорил уже?
Отец возвращался от нее оживленный, слегка возбужденный тем, что
очень богатая дама несколько минут беседовала с ним как с равным.
Всякий раз он приносил маленький белый сверток - килограмм шоколада
"Озэ", который старая дама покупала накануне специально для меня.
А я этого шоколада ни разу не попробовал. Один бог знает, как мне
хотелось его, именно этого шоколада, а не другого! Плитки состояли из
отдельных, сплавленных между собой кубиков, и мне казалось, что такие
кубики должны быть вкуснее.
Увы, у "Озэ" этот шоколад считался второго сорта, его называли
"пансионерский".
Для мамы это составляло почти такую же трагедию, как костюмчик из
красного трикотажа. Первый сверток пролежал у нее месяц. Потом она
бережно перевязала его цветной ленточкой и отважно пошла в магазин
"Озэ".
- Простите, сударь...
Твоя бабушка, малыш Марк, всегда просит прощения у людей, которым не
сделала ничего дурного. Наверное, это следствие привычки к
неприятностям.
- Представьте себе, мы получили в подарок шоколад...
И она объясняет, объясняет. Пальцы у нее дрожат, на скулах красные
пятна.
- Понимаете, сударь, я предпочла бы доплатить и...
Господин Озэ - приземистый человек в белом фартуке. Ему плевать на
обстоятельства моей мамы и на ее тревогу. Он небрежно оборачивается к