"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

сердечно похлопывая по худым лопаткам.
- Ничего серьезного. Так, сердце слегка увеличено - с этим до ста лет
живут. Но правила Компании... Вы не хуже меня знаете, Сименон, как
разумны наши правила.
Понимаешь теперь, сынишка? Со мной приключилась такая же история -
или почти такая же - в прошлом году, за несколько дней до того, как я
сел писать эти воспоминания. Может, потому я за них и взялся.
Мне было тогда не двадцать шесть, а тридцать восемь. У меня был ушиб
в области ребер, а боль все не проходила.
Однажды утром, самым что ни на есть обыкновенным утром, я пошел на
рентген. Прижался грудью к экрану. Улыбнулся вымученной улыбкой.
- До ушиба у вас никогда не бывало болей слева?
- Никогда.
- Гм... Вы много курите, не правда ли? Много работаете, много едите,
вообще, себя не жалеете? Меня прошиб холодный пот.
- Боже мой, конечно!
- То-то и оно!
Чего же ты хочешь, сын? Такая уж у врача работа: здоровый человек для
него - животное, обитающее в неведомых ему краях.
А этот врач сам болеет, и мне кажется, что он бессознательно мстит
мне за это.
- Много занимались спортом?
- Много.
- Больше никакого спорта! Сколько трубок в день выкуриваете?
- Двадцать - тридцать...
- Впредь не больше одной. Утром и после обеда по часу лежать в
затемненной комнате, в тишине, а перед этим выпивать по бутылке
минеральной воды "Эвиан". Или нет, пейте лучше "Контрексевиль". Или...
- А работа?
- Если уж иначе нельзя, работайте, но понемногу, без спешки, от
случая к случаю. Прогулки пешком, медленным шагом. Есть как можно
меньше.
- Грудная жаба?
- Я этого не утверждаю. Сердце расширенное, изношенное, усталое. Если
не будете беречься, больше двух лет не протянете. Вот ваша
рентгенограмма. С вас триста франков.
Он отдал мне красиво вычерченную красным карандашом схему моего
сердца.
Я вернулся домой. Посмотрел на тебя и твою мать. Тебе было полтора
года. Полтора да два будет три с половиной.
Понимаешь?
Но я не повел себя таким героем, как Дезире, который двадцать лет
кряду выслушивал упреки в эгоизме из-за этого злополучного страхования
жизни, от которого упорно отказывался.
Я поговорил с твоей матерью. Обратился к другим врачам, к так
называемым светилам. Получил другие рентгенограммы. И меня уверили и
поныне продолжают уверять, что рентгенолог из Фонтене допустил грубую
ошибку.
Когда-нибудь узнаем, кто был прав. Так или иначе, в тот день я понял,
что можно быть нормальным человеком, с улыбкой войти к врачу, минут