"Жорж Сименон. Дождь идет" - читать интересную книгу автора

- Иду!..
Матушка прибежала расстроенная.
- Что там случилось?
- Никто не знает... У мадам Рамбюр на квартире полиция, делают обыск.
Наверное, из-за сына... Простите, тетя, но в лавке народ...
В половине одиннадцатого полиция наконец ушла; не полиция в форме, а
те двое, что с восьми утра находились в доме и чьи штиблеты и брюки я то
и дело видел; почти полчаса они сидели, беседуя с мадам Рамбюр, и
толстяк держал на коленях записную книжку.
Господин с моноклем удалился один, словно не имел с теми ничего
общего, но наверняка они где-нибудь подальше встретились, и теперь-то я
не сомневаюсь, что это был какой-то высший чин, не исключено даже -
помощник префекта.
Три... пять... шесть полицейских! К одиннадцати часам их стало уже
восемь; они прохаживались парами, стараясь занять весь тротуар, и я
догадывался, что они повторяют:
- Проходите... Проходите... Не задерживайтесь...
Небо приняло грязно-желтый оттенок, словно сегодняшние волнения на
рынке испачкали даже туман, и я заметил, что фонари не погашены, что
тоже придавало этому дню нечто совсем необычное.
Неожиданно мадам Рамбюр подошла к окну и повесила черную занавеску. А
что же делает Альбер в темной комнате, недоумевал я, не сообразив, что
можно зажечь лампу.
- Я всегда говорила... Когда эта шваль начинает требовать и ей все
спускают...
Время от времени тетя Валери после очередного вздоха бросала
какую-нибудь такую фразу:
- Газеты еще нет, Жером?
Торговля шла. Рынок жил своей привычной жизнью. Только что
появившиеся домашние хозяйки с удивлением поглядывали на полицейских -
уж очень их было много - и не без тревоги озирались на кучку неизвестно
откуда взявшихся людей, чья молчаливая усмешка походила на угрозу.
В тот день я не вспомнил ни о своей игрушечной мебели, ни о зверях.
Не знаю даже, приносила ли матушка мне в десять часов гоголь-моголь,
которым меня подкармливали, ибо, по ее словам, я не отличался крепким
здоровьем.
Как мне сейчас кажется, дети настолько сильно и остро все
воспринимают, что воспринимать длительное время они просто не способны,
этим, вероятно, и объясняется новый провал в моей памяти.
Четкие картины и впечатления возникают у меня вновь лишь с той минуты
- думаю, что было около трех часов, так как почти совсем стемнело,-
когда матушка в ответ на повторные требования тети, кричавшей ей в
лестничную клетку, принесла наконец наверх свежий номер газеты.
Тетя Валери накинулась на газету со свирепой жадностью, словно это
был корм, которого она заждалась. Она потребовала, чтоб я подал ей очки.
И даже не потрудилась протереть стекла, хотя одно совсем засалилось.
- Слушай, Жером...
"С первых дней расследования сыскная полиция была убеждена, что
покушение на площади Этуаль совершено анархистом-одиночкой. Бомба, хотя
и большой разрушительной силы, о чем можно судить по последствиям,