"Жорж Сименон. Негритянский квартал" - читать интересную книгу автора

Он не ревновал. Встречая Жермену, не испытывал ничего, кроме легкой
досады.
Он ведь ни в чем не виноват; впрочем, Жермена тоже.
Возможно, они никогда не узнали бы о пропасти, зияющей между ними,
если бы не оказались вдруг в чужой стране без гроша в кармане, без друзей,
без помощи.
Не случись этого, они, возможно, прожили бы бок о бок всю жизнь,
искренне считая, что любят друг друга с большой нежностью. А тут Дюпюш стал
пить, а когда возвращался, Жермена встречала его попреками.
Че-Че предложил ей место кассирши, и она согласилась, даже не
посоветовавшись с мужем, хотя знала, что им придется жить врозь.
Их можно было бы оправдать тем, что они растерялись, были подавлены,
сбиты с толку новой обстановкой, но потом пропасть между ними не
уменьшилась.
Жермена уже не показывала Дюпюшу писем отца, а Дюпюш коротко сообщал:
- Получил письмо от мамы.
А ведь от природы он был мягок и нежен! Раньше он часто думал, что они
с Жерменой созданы друг для друга, что не могут не любить друг друга и эта
любовь является смыслом их жизни, а теперь у него сжималось горло при
мысли, что все кончилось, а он даже не понимает почему.
Сколько раз он собирался, как только придет Жермена, обнять ее и
сказать... Но что?
Ничего! Ему нечего было ей сказать. Она слишком спокойна, слишком
уверена в себе. Тщательно причесанные волосы, безмятежное лицо, отутюженное
платье...
"Пюш!"
Дюпюш сидел в пустом вагоне и улыбался. Голосок Вероники звенел у него
в ушах. Он попробовал припомнить голос Жермены: "Джо..."
Нет! Когда Вероника говорит "Пюш" - этого вполне достаточно, больше
можно ничего не прибавлять. Она просто говорит "Пюш!" - и глаза ее сияют
радостью и весельем. А когда Жермена произносит "Джо", это значит лишь, что
она только начинает говорить.
- Джо! Госпожа Коломбани объяснила мне...
За огромными белыми домами пароходных компаний сверкнуло море. Поезд
прошел совсем близко от причалов и остановился у базара, где торговали
японским шелком, слоновой костью, духами и сувенирами.
Здесь, в Колоне, мужчины и женщины в белых костюмах и тропических
шлемах тоже бродили от витрины к витрине, всему удивлялись, меняли деньги и
отправляли открытки во все концы света. Жирные левантийцы затаскивали их в
магазины совершенно так же, как в Панаме.
Дюпюш шел по улице, где были только ночные кабаре и американские бары,
у стоек которых могло поместиться тридцать человек. Сейчас улица была
пустынна, лишь кое-где в барах сидели и пили пиво матросы в накрахмаленных
белых шапочках.
Дюпюш узнал у прохожих, где заведение Жефа. Гостиница была
третьеразрядная, однако довольно комфортабельная. Здесь и сидел Жеф, он был
один. Развалившись на стуле и нацепив очки, он читал американскую газету.
- Ну и ну! - поднял он глаза, - Ты откуда?
Они виделись всего раз, но с тех нор Дюпюш тоже привык обращаться ко
всем на "ты".