"Жорж Сименон. Лунный удар" - читать интересную книгу автора

издалека.
- Между тем есть возможность в три года сделать миллион.
Слушать это от другой было бы нестерпимо.
Но вот она встала. Шагая из конца в конец кафе, заговорила еще более
четко. Ее высокие каблуки, постукивая по плиткам, отбивали ритм точных
фраз, отделенных одна от другой всегда равными паузами.
Своеобразный голос Адели многие сочли бы грубоватым, но он так
подходил к ней! То глуховатый, то полный резкой простонародной музыки, он
отлично подходил к ее улыбке.
Что она говорила ему? К ее речи примешивались другие впечатления:
непрерывное шествие по улице негритянок, сильные икры боя в коротких белых
штанах, хриплый кашель дизеля, который кто-то регулировал.
А кроме того, картины, порождаемые ее словами. Она заговорила о
лесорубах, и Жозеф сейчас же представил себе лицо Буйу, освещенное
керосиновой лампой в хижине Марии.
- Они не покупают земли, но правительство дает им концессии на три
года.
Почему, смотря на Адель, он в то же время видел ее, какой она была
утром, когда искала шпильки, а он притворялся, будто спит.
Она выбрала на полках бутылку, поставила на стол стопки, наполнила их
кальвадосом. Не из Нормандии ли эта женщина? Вот уже третий раз он видел,
как она пила яблочное вино.
- Первые колонисты получали концессии на тридцать лет и больше, а
также отличные долгосрочные ипотеки.
Это слово долго звенело у Тимара в ушах. Она продолжала, а он тщетно
припоминал, где его слышал.
- По общему правилу, с тех пор в случае смерти колониста владение
переходит к государству, но...
Она никогда не носила чулок, но Тимару редко приходилось видеть такие
белоснежные ноги. Он разглядывал их, так как чувствовал, что Адель
наблюдает за ним, как бы желая составить себе о нем окончательное мнение.
Вошел негр и поставил на прилавок рыбу.
- Беру. А заплачу в следующий раз.
Она пила спиртное, как лекарство, скрывая гримасу.
- Здесь есть некий Трюффо. Он живет в Габоне уже двадцать восемь лет и
совсем одичал. Женился на чернокожей, и она принесла ему не то десять, не
то двенадцать детей. Он разъярен тем, что теперь, в дни моторных лодок, от
Либревиля до его концессии всего день пути.
Их взгляды встретились. Она понимала - Тимару это было ясно, - что он
плохо слушает, но по ее чертам лишь изредка проскальзывала тень нетерпения.
Она продолжала, нисколько не смущаясь, как учительница его детских лет,
которая доводила урок до конца, даже если дети не слушали ее.
Здесь была та же атмосфера рассеянности, лени, желание делать не то,
что надо, и та же покорность.
Тимар мысленно нарисовал себе Трюффо в виде библейского патриарха,
окруженного своими цветными детьми.
- Имея сто тысяч франков...
Тимар вновь увидел, как он дает механику тысячу франков из оставшихся
у него трех тысяч на починку лодки.
- Его старший сын хочет получить образование в Европе.