"Жорж Сименон. Пассажир "Полярной лилии"" - читать интересную книгу автора

Жорж Сименон

Пассажир "Полярной лилии"

Роман

Перевод Ю. Корнеева


Файл с книжной полки Несененко Алексея
OCR: Несененко Алексей февраль 2004


1. Сглаз

Это болезнь, которая внезапно поражает корабли на всех морях
земного шара, и причины ее таятся в необозримых пределах того, что
именуется Случаем.
Даже если первые ее проявления малозаметны, взгляд моряка все равно
распознает недуг. Вдруг, ни с того ни с сего, ванта лопается, как
скрипичная струна, и отрывает марсовому руку. Юнга, чистя картошку,
царапает себе палец, а с рассветом уже воет от флегмоны.
Бывает и хуже: то не удается маневр, то шлюпка сдуру ударится о
форштевень.
Но это еще не сглаз. Сглаз - это когда одна беда валится за другой.
И редко случается так, чтобы в ночь или на утро после первой не
стряслась вторая.
А уж тогда все начинает идти вкривь и вкось, и экипажу остается
лишь стискивать зубы и считать удары. Именно в такие минуты машину,
тридцать лет работавшую без единой аварии, неожиданно заедает, как
старую кофейную мельницу. Вопреки опыту, самым тщательным расчетам и
благоприятным метеорологическим прогнозам противные ветры не унимаются
по три недели, да еще там, где им никак не полагается буйствовать в
такое время. Первая же волна смывает за борт матроса. И в довершение
на борту начинает свирепствовать если уж не чума, то дизентерия.
Счастье еще, если судно не сядет на банку, которую до этого
благополучно огибало раз сто, или не врежется в мол при входе в порт.
Как явствовало из объявления на почтовом ящике возле трапа,
"Полярная лилия", пришвартованная у пирса № 17, в одном из самых
дальних и грязных уголков гамбургского порта, отваливала в три часа
пополудни.
Не пробило еще двух, как капитан Петерсен уже почувствовал: жди
сглаза.
А ведь человек он был энергичный, здоровый, очень сильный, хоть и
невысок ростом. С девяти утра он безостановочно мерил шагами палубу,
присматривая за погрузкой.
Над портом, сочась ледяной сыростью, висел необычайно плотный
изжелта-серый туман, настолько пропитанный копотью, что города было
почти не видно - только огни трамваев да освещенные, как ночью, дома.
Кончался февраль, стояли холода, и влажная пыль, сквозь завесу