"Роберт Сильверберг. Пассажиры" - читать интересную книгу автора

необязательно.
Пусть у меня будет выходной. Пройдусь по городским улицам, разомну
конечности, возмещу своему телу вынесенное надругательство. Я вхожу в лифт.
До земли пятьдесят этажей. Выхожу в декабрьскую безотрадность.
Надо мною встают небоскребы Нью-Йорка.
По улице течет река машин. Водители небрежно крутят баранку.
Неизвестно, в какой момент оседлают водителя ближайшей машины, а когда
Пассажир садится, на секунды нарушается координация. Так потеряли мы много
жизней на улицах и скоростных шоссе - но ни одного Пассажира.
Иду без особой цели. Пересекаю Четырнадцатую улицу, двигаясь к северу,
слушаю легкий мощный рокот электрических двигателей. Вижу юношу,
отплясывающего на мостовой и понимаю - он оседлан. На углу Пятой и Двадцать
второй мне попадается цветущий толстяк - галстук набок, сегодняшняя
"Уоллстрит джорнэл" свешивается из кармана пальто. Он хихикает. Он
высовывает язык. Оседлан. Оседлан. Я обхожу его. Быстро шагая, дохожу до
перехода, по которому транспорт сворачивает под Тридцать четвертую стрит и
Куинзу и секунду медлю, видя двух девочек на самой бровке пешеходной
дорожки. Одна - негритянка. Глаза выкачены от ужаса. Другая толкает ее все
ближе к ограждению. Оседлана. Но Пассажир не убивает - он просто
наслаждается.
Негритяночку отпускают, и она валится, как мешок, вся дрожа. Потом
вскакивает и убегает. Другая девочка закусывает длинную прядь блестящих
волос и начинает ее жевать.
Понемногу приходит в себя. Она словно одурманена.
Я отвожу взгляд. Не принято смотреть, как приходит в себя товарищ по
несчастью. Такова мораль оседланных: в эти мрачные дни у нашего племени
пояилось много новых обычаев.
Я прибавляю шагу.
А куда я так тороплюсь? Уже пройдено больше мили.
Я словно движусь к ней цели, будто мой Пассажир все еще прячется в моем
черепе, понукая меня. Но я знаю, что это не так. По крайней мере в этот
момент я свободен.
А как в этом убедиться?
"Когито эрго сум" больше не подходит. Мы продолжаем думать даже когда
нас седлают, и продолжаем жить в тихом отчаянии, не в силах остановить себя
на пути к неизвестно какой мерзости, неизвестно насколько разрушительной...
Я уверен, что могу отличить, когда несу Пассажира и когда свободен. А
может быть, и нет. Может, мне достался особенно дьявольский Пассажир,
который меня вообще не оставляет, а просто забирается на время куда-то в
мозжечок, даря мне иллюзию свободы и в то же время потихонечку направляя
меня к неведомой цели.
Было ли у нас что-то большее, чем иллюзия свободы?
Но это тревожная мысль, что я могу быть оседлан и не знать этого. Меня
прошибает пот, и совсем не от ходьбы.
Стоп. Остановись на этом. Зачем тебе идти дальше? Ты на Сорок второй
стрит. Вот библиотека. Тебя никто не толкает дальше. Подожди, говорю я себе.
Отдохни на ступеньках библиотеки.
Я сажусь на холодный камень и говорю себе, что решил это сам.
Так ли? Старая проблема - свободная воля против предопределенности,
переведенная в гнуснейшую из форм.