"Дэниел Силва. Властитель огня ("Габриэль Аллон" #5)" - читать интересную книгу автора

обхватил рукой ствол и включил люминесцентный зеленый свет. Целый архипелаг
черных пятен появился на полотне - следы ретуши последней реставрации.
Картина, хотя и очень грязная, в общем, мало пострадала.
Габриэль выключил инфраскоп, затем приложил к глазам увеличительный
видоискатель и внимательно стал рассматривать фигуру Даниила при ярком белом
свете галогенового фонаря.
- Что ты скажешь? - спросил Ишервуд, прищурясь.
- Великолепно, - сухо произнес Габриэль. - Вот только не Эразмус
Квеллинос написал это.
- Ты уверен?
- Настолько уверен, что готов поставить двести тысяч фунтов ваших
денег.
- Как убедительно!
Габриэль протянул руку и провел указательным пальцем по грациозной
мускулистой фигуре.
- Он был тут, Джулиан, - сказал он, - я его чувствую.

Они пошли на праздничный ленч в район Сент-Джеймс к "Грину", где
собирались торговцы и коллекционеры Дьюк-стрит в нескольких шагах от галереи
Ишервуда. В отведенной им угловой кабинке их ждала бутылка охлажденного
белого бургундского. Ишервуд наполнил два бокала и подтолкнул один из них по
скатерти к Габриэлю.
- Mazel tov,[5] Джулиан.
- Ты уверен?
- Я не могу быть абсолютно уверен, пока не загляну под поверхность с
помощью инфракрасной рефлектографии. Но композиция явно рубенсовская, и я не
сомневаюсь, что манера письма тоже его.
- Я уверен, ты замечательно проведешь время, реставрируя ее.
- А кто сказал, что я собираюсь ее реставрировать?
- Я.
- Я ведь сказал, что установлю ее принадлежность, но я ничего не
говорил о том, что буду ее реставрировать. На эту картину потребуется по
крайней мере полгода работы. А я, боюсь, нахожусь в середине одного
предприятия.
- На свете есть всего один человек, которому я могу доверить эту
картину, - сказал Ишервуд, - и это ты.
Габриэль легким наклоном головы ответил на профессиональный комплимент,
затем возобновил апатичное изучение меню. Ишервуд сказал то, что думал.
Габриэль Аллон, приди он в этот мир под другой звездой, вполне был бы одним
из лучших художников своего поколения. Ишервуд вспомнил, как они впервые
встретились, - это было в яркий солнечный сентябрьский день в 1978 году на
скамейке, с которой открывался вид на озеро Серпантин в Гайд-парке. Габриэль
был тогда совсем молодым, хотя на висках его, вспоминал Ишервуд, уже
виднелась седина. "Этот юноша уже поработал как мужчина, - сказал ему тогда
Шамрон. - В семьдесят втором он окончил Академию искусства в Безалеле. В
семьдесят пятом отправился в Венецию изучать искусство реставрации у Умберто
Конти".
"Лучше Умберто никого нет".
"Так мне и сказали. И похоже, что наш Габриэль произвел большое
впечатление на синьора Конти. Он говорит, что таких талантливых рук, как у