"Дэниел Сильва. Под конвоем лжи " - читать интересную книгу автора

была бы непростой даже для сильного мужчины. Ей пришлось напрячь все свои
силы, но все же мотоцикл с грохотом свалился, когда до дороги оставалось еще
три фута. Единственная оплошность, которую она допустила за всю эту ночь.
Она подняла мотоцикл и, не заводя мотор, откатила его ярдов на
пятьдесят по дороге. После этого возвратилась к фургону. В одной из канистр
все еще оставалось немного бензина. Она вылила его в фургон, стараясь налить
побольше на окровавленную одежду Беатрис Пимм.
Когда фургон вспыхнул, словно шаровая молния, она нажала на педаль, и
мотоцикл громко затарахтел. Еще несколько секунд она смотрела, как фургон
горел, озаряя пляшущим оранжевым светом безлюдное поле и окаймлявший его
строй деревьев.
Потом она повернула мотоцикл на юг и направилась в Лондон.

Глава 2

Ойстер-Бей, Нью-Йорк, август 1939
Дороти Лаутербах считала свой величественный особняк, сложенный из
тщательно отесанного дикого камня, самым красивым на всем Северном берегу.
Большинство ее друзей с этим соглашались, поскольку она была очень богата, а
им хотелось получать приглашения на оба приема, которые Лаутербахи
обязательно устраивали каждое лето - разгульную пьяную вечеринку в июне и
более рафинированное собрание в конце августа, когда летний сезон, как это
ни печально, подходит к концу.
Задним фасадом дом выходил на Саунд. Там протянулся премиленький пляж с
белым песком, доставленным на грузовиках из Массачусетса. Между пляжем и
домом раскинулась прекрасно ухоженная лужайка, на которой располагались то
изящные клумбы, то красный земляной теннисный корт, то плавательный бассейн
с ярко-голубой водой.
Слуги поднялись спозаранку, чтобы обеспечить семейству возможность
вкушать на протяжении дня давно заслуженную праздность: устанавливали
площадку для крокета и натягивали бадминтонную сетку, ни разу не
преградившую путь ни одному волану, снимали брезентовый чехол с деревянной
моторной лодки, которая ни разу за все время своего существования не
отходила от причала. Однажды кто-то из слуг осмелился указать миссис
Лаутербах на всю бессмысленность этого ежедневного ритуала. Миссис Лаутербах
рявкнула на него, и с тех пор никто не дерзал оспаривать установленный
порядок. Игрушки выставлялись на места каждое утро и стояли там, никчемные,
словно рождественские украшения в солнечном мае, пока на закате их, с
соблюдением всех церемоний, не убирали на ночь.
Нижний этаж дома тянулся параллельно линии берега от солярия до
гостиной, от гостиной до столовой и от столовой до Флоридской комнаты, хотя
никто из прочих Лаутербахов не понимал, почему Дороти настояла на том, чтобы
назвать это помещение именно Флоридской комнатой, хотя летнее солнце на
Северном берегу могло быть столь же жарким. Дом был куплен тридцать лет
назад, когда молодой Лаутербах надеялся, что они произведут на свет
небольшую армию потомков. Но вместо этого им пришлось удовольствоваться лишь
двумя дочерьми, которые не слишком нуждались в обществе друг друга, -
Маргарет, красивой и очень популярной в свете дамой, и Джейн, по общему
признанию не наделенной столь выдающимися достоинствами. Таким образом, дом
сделался мирной обителью с теплым светом и мягкой расцветкой интерьера, где