"Влад Силин. Здравствуй, земля героев! " - читать интересную книгу автора

складываются. Ириней, что такое тюр-реализм?
- Это просто, Танечка. Когда заключенный от безделья мается - вот как
я, например, - он обустраивает свою камеру. Компьютер слепит из хлебного
мякиша, таракана домашнего заведет... Ковер из трубок санблока сплетет.
Танечкин лоб пошел складками:
- Все равно не понимаю... Ты хорошо говоришь, не как в книжке. А все
равно тут, - она коснулась пальцами висков и наморщила нос, - словно затычки
вставлены.
- Дай зеркальце, объясню.
- Зеркальце? - Танечка широко распахнула глаза. - А вернешь?
- Обязательно.
Ириней Север знал толк в тюр-реализме. Санблок он отгородил ширмой с
павлинами. На окно приспособил телекоммуникационный выход канала "Дискавери"
(звук пришлось отключить и рободиктора отфильтровать, но зато камера одним
окном смотрела в джунгли). Танечка и Лисенок помогали ему как могли. Когда
по своей воле, когда нет... каваек несложно убедить в чем-либо: они
доверчивые.
А сейчас Иринею предстояло предательство. В Танечкиных глазах светилось
любопытство и ожидание чуда. Север вздохнул. Планета Кинкарран должна быть
разрушена. А для этого ему надо бежать из клетки.
И никакая цена не покажется чрезмерной.
- Гляди, Танечка...
Ириней поднес зеркальце к краю плазменной решетки, отделявшей камеру от
зала. Синеватый луч отразился от зеркальца и ушел в глубь камеры. Обивка на
стене задымилась. Повредить таким способом управляющие системы нечего и
думать: мощность луча слишком мала. Однако стена забеспокоилась и принялась
регенерировать обивку. Отпоротые куски Ириней плавил на решетке, а потом
скреплял вместе так, чтобы получилось одеяло.
- Здорово! - Не вставая со стула, Танечка придвинулась.
Зеркальце в руке узника чуть повернулось. Голубовато-белый лучик
прыгнул на Танечкину матроску, и в воздухе повисла едва ощутимая вонь
плавленой синтетики. Ириней всего лишь собирался прожечь карман, в котором
охранница носила ключи от его камеры. Но для этого требовалось время.
- В конце концов, милая, тюремные камеры становятся похожими на своих
обитателей. Салфетки на столе, плетеные абажуры, цвет индикаторов на
приборной доске... Что, малыш?
- Жжется!
- Так передвинься.
- Я не могу, - жалобно сообщила та. - Господин Джиакомо приказал сидеть
здесь. Иначе пилить будет.
Блузка вспыхнула и затрещала. Танечка ойкнула и принялась лупить
ладонями по горящей ткани. Получалось у нее это мило и бестолково - как и
все, что делают юные кавайцы.
- Зачем тебе словарь, Танечка? - спросил Ириней. - Ты ведь все равно не
понимаешь ни полбуквы.
- Мама приказала. Говорит: ты у меня глупая, доча, хоть так ума
наберешься. Маму ведь надо слушаться, правда?
- Правда. А еще надо слушаться меня и господина Бата. Сиди смирно и не
вертись.
Кавайка стиснула кулаки, в глазах ее выступили слезы.