"Александр Силаев. Армия Гутэнтака " - читать интересную книгу автора

- Чего это они? - спросил Миша.
- Наверное, сдурели, - решил он. - Вернемся?
По щекам лупил моложавый, лет двадцати. Его лицо казалось вытесанным
учеником плотника. А если присмотреться, то неумелой тупицей, почти
выгнанной плотником из учеников. Верх его головы закрывала черная шапочка.
- Что, проститутка, юпам даешь? - приговаривал чурбачок. - Купилась,
дура, за их говно? А пацанам не дашь, юповская?
Миша подошел нахмуренно-озабоченным. Сзади разболтанной походкой огибал
лужи Гутэнтак, насвистывая из Вольфанга Амадея Моцарта.
Шестеро глазок изучающе уставились на заляпанный полуплащ.
- Парни, вы неправы, - вздохнул Шаунов. - Нет, клянусь, вы ошибаетесь
на все сто. Поверьте мне, так не делается.
- Блядь, - сказал кто-то.
- Ваше поведение противно на небесах, - вздохнул он. - А на земле оно
хуже некуда.
- А твое поведение? - со смесью ужаса и нахальства спросил кастетный.
- Мое поведение нормально, - пожал он плечами. - Я не могу ошибаться и
делать что-то не так. Разве вам по ящику не рассказывали?
Кастетный мялся. Черношап оттолкнул девчонку, та упала на газон.
- Ты кто такой? - спросил он.
- Ты знаешь, кто я такой, - смиренно ответил Шаунов. - А может, не
знаешь. Скорее все-таки нет, но какая разница?
- Пошли выйдем, - сказал тот. - Пошли во двор.
- Выйдем? - удивился Шаунов. - Мы на улице.
Гутэнтак по-прежнему видел серое небо и золотистые нити. Глаза Бога в
упор смотрели на нас, но, что удивительно, мир казался им безразличным.
Человечество им было до фонаря. И это ощущалось почти физически. Гутэнтак
отвел взгляд, попробовал насвистывать из Бетховена. Не получалось.
Они стояли за бывшими ларьками, немного открываясь с левого фланга.
Проходящие прохожие проходили как проходные пешки. Они шли так
целеустремленно, как будто знали, что неминуемо пройдут в ферзи! Они
шлепали в десяти шагах, поглощенные от макушки до пят собственной
неотложностью. Серьезные все как один, без задоринки и смешинки.
- Давай в арку, - без задоринки и смешинки предложил третий. - Отойдем,
что ли?
- Давай на луну, - усмехнулся Шаунов. - Не слабо?
- Боишься, пидор? - змеино зашипел черношап. - Я давно все понял про
вас, говны сраные.
- Ну что ты понял? - вздохнул Миша.
Он выхватил старенький ветеранский "кольт", выстрелил навскидку. Парню
снесло мозг вместе с черной шапочкой.
- Уходите, - раздраженно сказал другим. - Валите! Если мне понравится
убивать, я стану маньяком. Но я не хочу. Ну?
..."Идеологическое высказывание типически отличается от онтологического
и не может быть с ним смешиваемо, - писал Миша в мае. - Идеология
устраняется из философской картины мира изъятием понятия о ценностном
ранжировании фактов, поскольку критерием ценности всегда выступает
отношение факта к благу субъекта, что недопустимо в подлинно философской
картине мира."
Мастер Клык кивал одобрительно.