"Петр Николаевич Сигунов. Чернушка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Если не можете отличить уздечку от шлеи, дайте в мое распоряжение
всех людей, и караван через полчаса будет готов...
Я был поражен такой бесцеремонностью и грубостью. Однако коллектор
все же был прав, хотя мог бы сказать то же самое, но не при всех, а
наедине, деликатно отозвав меня в сторону.
- Что ж, Евгений Сергеевич, действуйте и руководите. На вас вся
надежда. А мы помогать будем, - ответил я.
- Прежде всего необходимо разделить весь груз на двенадцать равных
частей, - сказал коллектор. - Пусть Николай Панкратович взвесит
содержимое каждой сумы, чтоб не перекашивались они в походе. Я, к
сожалению, не могу поднимать тяжести из-за этого проклятого радикулита.
Но несмотря на предупреждение, Рыжов рьяно принялся таскать сумы и
вовсе не считался с тем, какой груз ему подвертывался. Побагровев от
боли, он с кряхтением подкидывал тяжелые вьюки на железные перекладины
седел и все успевал подмечать хмурыми, зоркими глазами.
- Эй, кто там сунул в соль немытые консервные банки? - закричал он
вдруг.
- Я, - сознался Николай Панкратович.
- Оно и видно, что "я" - последняя буква в алфавите, - съязвил
Рыжов. - Шевелить мозгами надо. Теперь соль керосином или дегтем вонять
будет. Внимательнее ко всему относитесь, а не через пень-колоду! Для себя
же стараетесь.
Бухгалтер ответил ему злым и в то же время виноватым взглядом.
Дело заспорилось. Евгений Сергеевич делал четкие, ясные
распоряжения, бросал совершенно правильные замечания, но каким-то резким,
раздраженным тоном.
Обливаясь потом от жаркого солнца и тяжелого груза, все дружно
носили к лошадям переметные сумы. Не сговариваясь, разбившись попарно, мы
туго затягивали вьюки ремнями и веревками. Животные, уже привыкшие к
вольным гулянкам по лугам, стояли беспокойно, то и дело сбивая седла.
Самодельные лоскутные сумы - эти "рахитичные огурчики" и "капустные
кочаны", сшитые не очень прочными нитками, - лопались. Все чертыхались не
хуже главного распорядителя-караванщика Рыжова.
Один лишь Курдюков стоял с невозмутимым философским спокойствием.
Развернув топографическую карту, он глубокомысленно, уже в который раз,
изучал трассу для каравана.
- Задумался, как профессор на кафедре, забывший собственную лекцию.
И очки на нос напялил! - выпалил коллектор.
Все засмеялись, но прораб-геолог сделал вид, что это замечание к
нему не относится. Ни один мускул не дрогнул на его круглом лице. Он
по-прежнему продолжал шуршать картой, прикладывать к ней циркуль, как
будто намечал самый главный рубеж для прорыва преград тайги.
- Вы что, каникулы себе устроили? - спросил я, удивленный столь
необычным поведением своего помощника. В Ленинграде, когда мы готовились
к экспедиции, у него, бывало, все кипело в руках - сам делал, без
указаний и намеков.
Курдюков повертел картой, аккуратно сложил ее гармошкой, спрятал в
полевую сумку, протер чистым носовым платком очки и улыбнулся с
неизменным добродушием.
- Виктор, - прошептал он. - Можно поговорить откровенно?