"Юрий Шутов. Собчачье сердце ("Ворье" #1) " - читать интересную книгу автора

неприязнью молодого чахоточного к пышущему здоровьем ровеснику.
В прошлом неистовая редакторша пионерской газеты, она сохранила
задорную хватку пионервожатой, напоминая мне этот детством впитанный образ
каждым своим выступлением с любой трибуны. Только теперь, вместо красного
галстука и пионерского значка, у нее бывало неопределенной формы платье
цвета недозрелой сливы с брошью и порой нелепый вид, как у женщины, более
привыкшей, скажем, к болотным сапогам и фуфайке.
Когда-то она, о чем рассказала мне сама, некоторое время работала на
Колыме и Чукотке, а затем в Ленинграде многотрудно и долго добивалась ласки
обкома партии и именно за это возненавидела функционеров всех мастей со
страстью, достаточной для активного осквернения в любое время суток
поверженных самой жизнью прежних своих хозяев.
И все-таки Куркова - мудрейший человек, умевший безошибочно угадывать
дальнейшую судьбу объекта ее пропагандистских акций, не в пример, скажем,
Паше Глобе5. По крайней мере, брака за ней в этом важном деле я не помню.
Стоило Курковой обратить внимание и якобы походя взять интервью у
какого-нибудь абсолютно безвестного субъекта, потеющего от смущения под
софитами ее телекамеры, как вскоре он, неожиданно для себя и окружающих,
становился по-настоящему знаменит. Взошедшая звезда тут же представлялась
всем как ее личная находка, с вытекающими отсюда вполне конкретными
обязательствами этого "найденыша" служить ей впредь. На самом же деле, она
своим сатанинским чутьем просто легко угадывала средь других очередного
дьявольского посланника. Так было, к примеру, и с Собчаком. Используя свой
дар провидения, Куркова на заре всей "перестроечной" вакханалии с блеском
завоевала себе репутацию самой "бесстрашной Бэллы". Она устраивала по
телевидению дикие оргии и шабаши у могил каталожных героев, ликуя и глумясь
над каждым низвергнутым памятником, тем самым вовлекая массы в разрушение,
но при этом всех уверяя, что спасает то, чему суждено и так погибнуть. После
ее кликушеств сколько было перебито бессмысленными молотками реформаторов
невосстановимых исторических камней - одному лишь Богу известно. Выдающимися
"демократами" Бэлла считала лишь тех, кто наносил более меткие и сильные
разрушительные удары. Но это было вначале.
Впоследствии средь надвигающегося на страну ужаса журналисты типа
Курковой стали состязаться уже между собой в поисках наиболее эффектного
способа насилия народа. Правда, владелица "Пятого колеса" не смогла в итоге
причинить столько вреда, сколь хотела. Ибо ее "Колесо" давило только мягкие,
покорные, избранные умы, жаждавшие, чтобы их обманули. В то время, как
большинство людей малоспособно делать выводы из внушаемого. Нужно отметить:
много дурного делалось помимо Курковой и вопреки ей. Это ее сильно угнетало
и печалило. Куркова не без оснований считала, что лучше понимать мало, чем
понимать плохо. Поэтому в безопасных для себя нападках на вчерашних сильных
мира сего была решительна, последовательна и бескомпромиссна, не желая при
этом ни в чем разбираться, сообразуясь лишь со своим дарованием и не
перегружая его запрограммированную ограниченность. В самом начале, призывая
всех к "славному" неповиновению и бунту против советской власти, забрасывая
ее грязью и оскорблениями, она во имя жгучей страсти к скандалам порой
заставляла людей любоваться собственным невежеством, при этом сама страдая
комплексом политической неполноценности.
Я многим обязан Б. Курковой. И не только тем, что она была моим
бессменным доверенным лицом на выборах в Ленгорсовет, убеждая жителей