"Юрий Шутов. Собчачье сердце ("Ворье" #1) " - читать интересную книгу автора

портрет жаждущего доверия избирателей "абитуриента". Это был обязательно
антикоммунист, непримиримый в желании все разрушить, а затем... Правда, в
парадно-заборных программах уверявший, что рушить, в общем-то, нечего, ибо
якобы "некомпетентные" предшественники за 70 с лишним лет все и так уже
"разрушили и разворовали". Термин "некомпетентные" встречался у всех подряд.
Вероятно, тогда это было самой суровой оценкой советских властителей. Далее,
среднестатистический кандидат выражал агрессивное желание обязательно
добиться оставления всех средств на территории, где их заработали. Этим
якобы лишая "кровожадный Центр" донорского содержания. Затем шло
декларативное заявление о срочности и необходимости закрытия всех
экологически вредных производств (невредных не бывает). После чего (обещания
активно содействовать в создании каких-то "правовых институтов власти"
взамен "неправовым", но пока еще действующим. И заканчивалась такая чушь,
как правило, клятвами беспощадно бороться со всеми привилегиями властей
предержащих.
Удивившись бредовости этих небольших, но наивно-дерзновенных планов
кандидатов в "спасатели отечества", я понял, что, похоже, страна под
каким-то общеполитическим наркозом летит в "черную дыру", и самое время
попытаться этому помешать. Дым будущих предвыборных сражений сразу заволок
мне глаза, и я решил выставить по месту жительства свою кандидатуру в
городской Совет от коллектива 48-го грузового парка, прославившегося
впоследствии автоманифестацией на площади у Мариинского дворца в поддержку
борьбы Собчака с депутатами и первым городским мэром Щелкановым3.
Самым реальным претендентом на депутатский мандат в моем округе
оказался майор советской армии из соседнего дома, который уже несколько лет
сражался за сохранение маленькой "соловьиной" рощицы взамен строящегося на
ее месте гаража для автотранспорта скорой помощи. Неистовый майор в своем
захудалом военпредстве, видимо, не сумел растратить запас бурлившей в нем
энергии с неистребимо яростным, не реализованным в жизни диктаторским
началом. Своих сподвижников, в основном бабушек, майор уже много месяцев
кряду водил на приступы бюрократических бастионов, агитировал за осаду и
уничтожение техники на стройплощадке. Однажды в знак протеста силами
наэлектризованных им активисток даже остановил троллейбусное движение. После
чего вызвал телевидение для фиксирования своего эпохального выступления по
поводу этого, в общем-то, мелкого хулиганства.
Ознакомившись с моей пестрой, намного превосходящей его по качеству,
широте, а также сложности жизненного пути биографией, майор расстроился
необыкновенно и через мегафон сообщил собравшимся во дворе, что я в прошлом
систематически уклонялся от общественной деятельности на благо домовых
соседей. Вдобавок этот офицер наябедничал в Выборгский РК КПСС. А в день
выборов он, забравшись на высокий парапет у избирательного участка, нарушая
закон, страшно кричал, призывая не голосовать за меня, по его мнению,
"мерзкого уголовника из эпохи застоя", хотя и незаконно осужденного. После
этих призывов военпред свалился в мартовский жухлый, меченый хитрыми
воронами снег и еще долго бился, затихая в руках подхвативших его
соратников. Мы с ним проиграли оба, хотя и победили остальных. Больше я свою
кандидатуру по месту жительства не выставлял, а мандат, как помнится, так и
не нашел своего владельца.
Второй секретарь райкома партии по доносу майора вызвал меня на беседу
с угрозами. Я мог бы не ходить, будучи выброшен из КПСС в 1981 году "в связи