"Юрий Шутов. Собчачье сердце ("Ворье" #1) " - читать интересную книгу автора

умело лавируя, маскируясь и обманывая всех и вся, скрупулезно
подготавливали, по камешкам разрушая геополитическую структуру, трое,
вероятно, хорошо оплаченных агентов "всемирного правительства": Горбачев,
Яковлев и Шеварнадзе. Они сеяли кругом ненависть ко всему прошлому и
взаимные подозрения современников. Но конспирация их была настолько
профессиональна, а разработанный в загранцентре сценарий операции по
уничтожению нашей страны настолько безупречен, что во всеобщем стремлении к
преобразованиям об этом никто догадывался.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я недавно возвратился из-за границы, где проболтался много месяцев,
пытаясь найти свое место в чужой мне жизни и втайне, не признаваясь в этом
даже себе, надеялся осесть там до конца своих дней.
Живя в Германии, я с неснижающимся интересом следил за происходящим
дома по перманентной рубрике в немецких газетах "Schicksal gegen Gyorbi"
(Судьба против Горбачева).
На Запад погнала обида за бесцельно проведенные в тюрьме годы, куда
меня определили по команде члена Политбюро Г. Романова, в ту пору
возглавлявшего Ленинградский обком КПСС. Несмотря на то, что потом меня
полностью оправдали и реабилитировали, все равно горечь от потерь и унижений
не проходила. Тут, вероятно, уподобляешься человеку, попавшему под трамвай и
потерявшему ногу. Он хоть и понимает, что это рок, судьба, случай, но особой
радости от сознания, что остался жив, не возникает.
В поисках заработка я исколесил Европу и по чужому паспорту забрался
даже в Южную Африку, пока наконец окончательно не понял все, что многим
невозможно даже объяснить, как нельзя объяснить радугу слепому от рождения
или заповедь блаженства обезьяне. Мы, советские, всюду в заграничном миру
абсолютно чужие, а тамошняя среда обитания нам, русским, просто враждебна.
Причем вовсе не от ощущения предвзятого или, скорее, равнодушного отношения
к эмигрантам вообще, а потому, что, если была бы, скажем, жизнь на Марсе, то
землянам, даже при всем радушии марсианских аборигенов, в родной атмосфере
этой планеты, как и нам на Западе, без автономного дыхания не обойтись. И
как бы хорошо ни было житейски с неслыханным числом сортов колбас и розовым
унитазом, но тех, кому Родина не слово, а целое понятие, для кого личное
благополучие не самое главное и нет ненависти к родной стране (этих тянет
домой неудержимо. Уж такие мы, русские люди, отформованные нашим советским
образом жизни, с его клеймом в каждом движении мысли и души. Поэтому
комфортно чувствуем себя лишь в нашем общем, пусть даже со съехавшей крышей,
доме.
Придя к этому неслыханно простому выводу, я больше не терзал себя
сомнениями и бесповоротно остудил обиды. Затем у германского Рейхстага,
потрогав руками берлинскую стену, сильно антисоветски размалеванную с
западной стороны, невысокую, но, как мне казалось, надежную, сломя голову
помчался на своей машине немецкими и польскими дорогами к родному дому,
первый раз прикорнув в кустах уже за пока еще советским Брестом.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В Ленинграде, начитавшись расклеенных на заборах, парадных и других
пригодных местах разноформатных, но практически одинаковых по содержанию
листовок кандидатов в "спасатели народа от советской жути" с фотографиями
будущих героев и обязательно с разнообразными программами преодоления
"73-летних бедствий", я без особого труда составил среднестатистический