"Владимир Шурупов. Рисунки углем (Искатель 1984, № 1) " - читать интересную книгу автора

снова раскрыла их, удивленно озираясь.
- С закрытыми глазами на табурете долго не устоишь, голова
кружится... - Кузьмин шепотом комментировал события.
Девушка стояла теперь, опустив глаза, и только шевелила плечами, словно
что-то кололо ее в спину.
- Товарищ командир, может, нам на время смотаться?
- Почему?
- Похоже, у нее на руках веревки ослабли. Если уйдем, она попробует
снять их, а снимет, значит, жить хочет, а не вешаться. Тогда и говорить
можно будет...
- Ляд с ними! - Гаврилов мало спал последнее время, усталость брала
свое. - Я пошел. Газаев - отвечаешь. Действуй по своему разумению, чуть
что - зови. Пошли, Кузьмин, дел по горло.
Они ступили в сумрак площадки, прикрыли за собой дверь, оставив узкую
щель для наблюдения.
Гаврилов с Кузьминым обошли монастырь, осмотрели все постройки,
проверили посты.
Кухня должна была прибыть если не к завтрашнему утру, то уж к обеду
наверное, а пока солдаты пользовались сухим пайком. Савицкий растопил печку
в маленьком домике и кипятил чай. Теперь он старательно разминал в котелке
брикет каши.
- Товарищ командир, давайте к нашему столу. Чай есть, щас каша
поспеет...
- Спасибо...
- Ну что, лейтенант, все пляшешь вокруг этих девах? - спросил Савицкий.
- Как не плясать? Малые, стало быть, глупые.
- Скажи - жалко!
- Жалко! - резко ответил Гаврилов.
- Ладно, не серчай, садись к столу...
- Сыт я. Спасибо.
Чем был сыт лейтенант, он не смог бы сказать, только знал одно: если
сейчас не приляжет на четверть часа, то свалится.
- Кузьмин! - позвал он. - Пойдем пройдемся.
Они вышли во двор, и Гаврилов признался:
- Леня, выдохся я, оставляю за старшего, пойду, где-нибудь прилягу.
Смотри, построже с ребятами...
- Пойдем, в кельи провожу...
- Хотел спросить, - Гаврилов расслабился, мысли путались, сбивались. -
Хотел спросить, как ты решил, что эти, ну... в трапезной? Почему решил, что
это трапезная?
- Бывал в монастырях до войны...
- А слышал, вы артистом до войны были?
- Не только, - усмехнулся Кузьмин, привык к его неожиданным переходам
то на "вы", то на "ты". - Был и художником и певцом в оперетте...
- Я после войны тоже хочу в театре попробовать... - смущенно сознался
Гаврилов.
- Дело...
- В школе в драмкружке был, во Дворец пионеров бегал, - продолжал он, -
у нас старикан был, еще до революции в провинции играл... Замечательный
старикан. Любил на стекле, на обыкновенном стекле, гримом цветы рисовать, а