"Шумихин Иван. Hичто" - читать интересную книгу автора

тогда, общество было вполне удовлетворено, даже и в отношении "знания".

Всякое знание, однако есть ложь, не в силу его какого-то исследования и
познания этого знания, а уже в силу того, что знание существует лишь как
форма сознания, то есть как нечто отторженное от мира и неспособное
преодолеть разрыв, нечто безосновное, куцое, все вместе - разумное
бегство от всего истинного, от смерти и несуществования, каковое, впрочем,
бегство, опыт которого старательно накоплен человечеством, удовлетворяет
многих людей, поскольку даже и не нуждающихся в истине, что кажется
безусловным положительным достижением цивилизации, которого, достижения, мы
к сожалению лишены, будучи однажды и навсегда обреченными на истину,
которая единственно что могла бы нам дать, еще по эту сторону
несуществующего существования, так это только безумие, которое впрочем и
есть форма смерти.


5

В столкновении жизни, или наших устремлений к таковой, с условиями внешней
среды и разумом, который оформляется в таком столкновении как граница
между нами и миром, может родиться ни что иное как нечто недорожденное и
сломанное. Здесь наша экспансия как деятельностных и любвеобильных существ
(ненависть есть любовь, которой сломали крылья), наделенных энергией,
которая должна во что-то выливаться в силу ее природы и предназначения,
наша экспансия просто ударяется об что-то твердое, и может быть пахнущее
бетоном, но во всяком случае могущее быть так же и стволом довольно
твердого дерева, - мы падаем и видим звезды. Вот урок жизни, - мы
ограничены и заперты в мире. Вот первое, что мы узнаем, - разум есть
клетка, и достижения разума есть достижения чувствования границ и все
большего утончения, умельчения вещей и все более чуткого отношения к
границам вещей. Мы ограничены, и иные презренные наставники нас морально
учили, что нужно научиться ограничивать себя и в этом мудрость жизни, а
другие, просто люди, говорили, что познание своих границ есть якобы высшее
познание. Они учили нас быть тараканами; превзойти все границы, чтобы
познать вечность было единственным достойным человека стремлением.

Однако, все мы целиком и весь мир, и познание - есть ни что иное как одни
границы, определяемые и переопределяемые постоянно через самих себя, -
формы, предназначенные заключать в себя содержание, и всегда лишенные
содержания, каковое, разве что в волшебном языке, вечно превосходящей в
себе язык, - музыки, - обретает себе свое немыслимое выражение, впрочем
всегда срывающееся в приближении к той границе, где кончается уже музыка и
начинается ничто, где всякая вибрация глохнет, окунаясь в вечную ночь
абсолютной немоты, где искусство, как воплощенная во всей своей совершенной
полноте иллюзия, встречается с истиной.

Hичто пронизывает весь мир и вытекает из всякой вещи, хотя бы и лежи она в
ящике, или будь она подвешена на веревочке, или трепыхайся она в паутине,
или иди она ко дну океана, куда не заходит свет, - ничто не имеет границ, и
поэтому превосходит все границы, - границы, из которых еще только