"Глеб Шульпяков. Камбоджа (Живой дневник) " - читать интересную книгу автора

Храм Байон стоит не сам по себе, как мне померещилось в первый день, а
на въезде в гигантский и последний город великой кхмерской империи,
Ангкор-Том. И только открывает череду дворцово-храмовых комплексов, уходящих
все дальше в джунгли по мере того, как одни короли сменяли других, а новая
религия, буддизм, утверждалась наравне с культом Шивы и Вишну, Брахмы. Не
то, что изучить, осмотреть все эти объекты, разбросанные на территории в
несколько десятков квадратных километров, стоит больших усилий. При том, что
большинство из них довольно однообразно по форме и напоминает
интеллектуально-геометрические лабиринты, прочитать которые можно только при
полной осведомленности в бытовых и религиозных нюансах жизни той эпохи. На
мой взгляд, тратить время на это бессмысленно.
Тем более что истинный масштаб Ангкора, понимание формы, в которой
выражена власть и вера империи, дают несколько объектов. Их вполне
достаточно, чтобы вообразить себе "умышленный" и расчерченный город-сад.
Город-мистерию. Город-храм, возведенный миллионами подданных империи, по
сути рабами. И рабами обслуживаемый, ежедневно. Большая часть населения
древнего Ангкора занята садово-парковым трудом, то есть без конца
прокладывает, чистит, кладет, полирует и вырезает. Другая обеспечивает
дворцовые церемонии. То есть гарантирует бесперебойное водоснабжение,
прохладу. Ставит свет, музыкальное оформление. Пищу, ложе, благовония.
Умащивает и наряжает девушку, которая ночью сыграет королеву змей для короля
в одной из башен Ангкора. Куда король должен взойти для совокупления,
поскольку божественный статус власти требует подтверждения ежевечерне. И это
случится сегодня, как и всегда, после заката.
Что сказать? Пол Пот появился не на пустом месте.

День десятый, Сием-Реп - Пномпень - Сиануквиль

Утром при расчете в гостинице мне инкриминируют двойной overseas call -
так здесь называют международный разговор. У меня действительно был "звонок
другу" по поводу кармических неполадок, но только один. После двух минут
препирательств мне удается спасти сорок долларов за шесть несуществующих
минут с Америкой. Девушка грустно, осуждающе смотрит. Мне становится стыдно,
неловко. Ошиблись они, а виноватым чувствую себя я.
На прилете меня встречает Сован. Сто лет прошло, а он все такой же.
Улыбается, ласково и радостно пожимает руку. Толстенький, суетливый
- мой Максим Максимыч. Я рад ему, очень. Ведь любое возвращение в
рамках дальнего путешествия воспринимаешь как чудо. Как репетицию
возвращения вообще, как обещание такой возможности. И я смотрю на него, как
на родного.
Как и было договорено, в Сиануквиль меня везет его "друг". Это
сумрачный чернявый джигитос в черных брюках и черных пыльных ботинках с
длинными тупыми носками. Полная противоположность Совану.
По-английски не говорит, всю дорогу занимается тем, что дергает из
ноздрей волосы. Потом, отчихавшись, начинает трещать суставами, не отрывая
пальцев от баранки. Еще через некоторое время заводит под нос песню. Ехать
три с лишним часа, дорога идеальная, но чтобы обогнать грузовики и повозки,
нужно долго ждать "окошка" на встречной. Потому что на встречной все забито
теми же повозками.
Ближе к морю на равнине встают далекие сиреневые горы. Пейзаж немного