"Шэрон Шульц. Леди и ее рыцарь " - читать интересную книгу автора

по спине. - Да уж, за последние дни потаскали мы наших людей. Они заслужили
отдых. Ладно, удвоим караулы на стене со стороны мыса и будем сменять их в
два раза чаще. А все, кто свободен, пусть присоединяются к нам в зале. -
Увидев широкую улыбку на лице Седрика, он строго добавил: - А ты смотри,
чтобы не перепились, а то мало ли что.
- Есть, милорд, - ответил Седрик. - Спасибо! - Он быстро поклонился и
побежал сообщать новость.
- Ты проследишь за расстановкой караулов? - обратился Коннор к Уиллу.
- Непременно, милорд.
- Ладно, тогда увидимся в зале. - Он повернулся к солдату: - Скажи
госпоже, что мои люди и я с удовольствием к ней присоединимся, как только
смоем дорожную пыль.
Оставшись в одиночестве, Коннор устало вздохнул: ноги еле держат и
голова забита делами, а придется развлекаться, сидеть рядом с леди Мойрой и
следить, как бы не заметили, что его неудержимо тянет к ней.

Глава седьмая

Дни, прошедшие после разговора с лордом Коннором на мысе, Мойра провела
в своей комнате со служанками, сидя за прялкой или занимаясь шитьем. Она без
устали корила себя за то, что все ему рассказала, пытаясь уверить себя, что
он сумеет ей помочь и все будет хорошо.
Да только вряд ли. Нет, ничего хорошего ее впереди не ждет, одно только
горе. Разве у нее было когда-нибудь иначе?
Но никогда прежде Мойра не чувствовала себя такой бессильной.
Она остановилась наверху лестницы, прислушиваясь к шуму, доносившемуся
из зала. Там веселились - прибытие лорда Коннора с его отрядом вселило в
обитателей крепости надежду, которую они почти утратили после смерти лорда
Брайена.
Пока он был еще жив, люди старались не падать духом. Ведь старый лорд
одолел молодого, здорового противника. Разве это не знак свыше, что Господь
на их стороне? Так, во всяком случае, уверял отец Томас.
Мойра, хоть и старалась всеми силами вылечить мужа и подолгу молилась,
как и все остальные, но ни на мгновение не могла подавить в себе страх, что
все их молитвы напрасны. Чувство вины свинцовой тяжестью давило на нее:
только она одна знала, в каком прегрешении повинна.
Она не отважилась открыться даже отцу Томасу, боясь, что он отвернется
от нее, хотя нуждалась в прощении Господа.
Мойра понимала, что ведет себя трусливо. Но единственной опорой была ее
гордость, пусть даже она тоже считается грехом.
Каждое ласковое слово резало ее ножом по сердцу, обостряя до
невыносимости чувство вины, и Мойра в смятении думала, есть ли на свете
искупление тому, что она совершила.
Этажом выше открылась дверь, послышались знакомые голоса. Она
разгладила платье и, уже поворачиваясь, чтобы поздороваться, вдруг поняла,
что ее щеки мокры от слез.
Никогда она не плакала так много, как в последние месяцы. Мойра быстро
вытерла лицо головным покрывалом. Все равно они наверняка заметят, что она
плакала. Бриджит говорит, что это все из-за беременности. Что ж, хорошее
объяснение того, что она превратилась в плаксу и трусиху.