"Бруно Шульц. Санатория под клепсидрой" - читать интересную книгу автора

пурпурности, и начинала сызнова, и не желала кончаться.
Как безразличны стали мне все книги!
Ведь обыкновенные книги, они же, как метеоры. Каждая из них знает одно
мгновение, некий момент, когда с кликом воспаряет, как феникс, пылая всеми
страницами. Ради одного этого мгновения, одного этого момента мы потом и
любим ее, хотя она уже теперь только пепел, И с горьким смирением порой
влачимся мы слишком запоздало через все эти простывшие страницы, передвигая
с деревянным щелканьем четок мертвые их премудрости.
Экзегеты Книги полагают, что всякая книга устремлена к Подлиннику, то
есть живет заемной жизнью, которая в момент взлета возвращается к своему
первоисточнику. Это означает, что книг убывает, меж тем как Подлинник
растет. Однако мы не станем утомлять читателя изложением Доктрины. Нам бы
хотелось обратить внимание вот на что: Подлинник живет и растет. Что из
этого следует? А то, что, когда мы снова перелистаем обрывки наши, кто
знает, где окажутся к тому времени Анна Чилляг и ее последователи. Может,
узрим мы ее, долговолосую путницу, заметающую своим покровом дороги Моравии,
странствующую в далекой крайне, по белым городишкам, погруженным в будни и
прозу, и раздающую образчики бальзама "Эльза-флюид" простецам Божьим,
мучимым истечениями и чесоткой. Ах, что предпримут тогда почтенные бородачи
городка, обездвиженные неимоверной волосистостью, как поступит эта преданная
ей община, обреченная на обихаживание и учет изобильной своей урожайности?
Кто знает, не накупят ли все подлинных шарманок из Шварцвальда и не
последуют ли в мир за своею апостольшей искать ее по стране, наигрывая всюду
"Дэйзи, Дэйзи"?
О ты, одиссея бородачей, странствующих с шарманками из города в город в
поисках матери своей духовной! Сыщется ли рапсод, достойный подобной эпопеи?
Ибо на кого же оставили они град, вверенный их попечению, кому доверили
руководить душами в колыбели Анны Чилляг? Ужели не могли предвидеть, что
лишенный духовной элиты своей, своих удивительных патриархов, город впадет в
соблазн и отщепенство и отворит врата - кому? - о, циничной и коварной Магде
Ванг (Издательство Института антропософии в Будапеште), а та заведет в нем
школу дрессировки и ломки характеров?
Однако вернемся к нашим странникам.
Кто же не знает этой старой гвардии, этих кимвров кочующих, жгучих
брюнетов с могучими на вид телами, состоящими из ткани без плоти и соков?
Вся сила их, вся мощь ушла в оволошение. Антропологи издавна ломают голову
над своеобразной этой расой, всегда одетой в черные одежды с толстыми
серебряными цепями на животах, с пальцами в увесистых латунных
перстнях-печатках.
Я люблю их, этих попеременно Касперов и Балтазаров, их основательную
солидность, их фюнебрическую декоративность, люблю великолепные эти мужские
экземпляры с красивыми очами, жирно отливающими жареным кофе, люблю
благородное отсутствие жизнеспособности в телесах дебелых и рыхлых,
морбидеццу угасающих родов, сопящее дыхание в могучей груди и даже запах
валерианы, какой источают их бороды.
Точно Ангелы Лица являются они вдруг на пороге наших кухонь, огромные,
сопящие и быстро утомляющиеся, утирают пот со взмокшего лба, ворочают
голубыми белками глаз, во мгновение забывая о своей миссии, и, удивленные,
ищут отговорку, предлог своему появлению - протягивая руку за милостыней.
Вернемся к Подлиннику. Да мы и не забывали о нем никогда. И здесь мы