"Бруно Шульц. Коричневые лавки " - читать интересную книгу автора

вполголоса: - Genus avium... если не ошибаюсь, scansores или pistacci... в
высшей степени достойные внимания.
Случайная встреча эта положила начало целой серии сеансов, в
продолжение которых отцу моему быстро удалось очаровать обеих девушек
обаянием своей преудивительной личности. В благодарность за исполненный
галантности и живости разговор, который скрашивал им пустоту вечеров,
девушки позволяли страстному исследователю изучать структуру своих щуплых и
пошлых тел. Совершалось это во время беседы, изысканно и достойно, что
снимало двусмысленность с рискованнейших моментов собственно исследования.
Сдвигая чулочек с коленки Паулины и постигая обожающими глазами компактное и
благородное строение сустава, отец говорил: - Сколь же полна очарования и
сколь счастлива форма бытия, избранная вами. Сколь проста и прекрасна теза,
каковую дано вам явить своим существованием. С каким мастерством, с какой
утонченностью справляетесь вы с этой задачей. Если бы я, отбросив пиетет к
Создателю, пожелал сделать своим занятием критику творения, я б восклицал:
меньше содержания, больше формы! Ах, какую пользу миру принесло бы убытие
содержания. Больше скромности в намерениях, больше воздержанности в
претензиях, господа демиурги, и мир станет совершенней! - восклицал мой
отец, меж тем как рука его вылущивала белую лодыжку Паулины из узилища
чулочка. Но тут, неся поднос с полдником, в дверях столовой возникла Аделя.
Это была первая со времен великой расправы встреча обеих враждебных сил. Мы,
невольные свидетели, пережили минуты ужасной тревоги. Нам было в высшей
степени неприятно присутствовать при новом унижении и без того сурово
исказненного мужа. Невероятно сконфуженный отец встал с колен, к щекам его
волна за волной все темнее и гуще приливал стыд. Аделя, однако, неожиданно
оказалась на высоте положения. Она, усмехаясь, подошла к отцу и щелкнула его
по носу. Это послужило как бы сигналом, Польда с Паулиной радостно хлопнули
в ладоши, затопотали ножками, повисли с обеих сторон на отце и обошли с ним
в танце вокруг стола. Так, благодаря добросердечию девушек, зародыш
неприятного конфликта ликвидировался во всеобщем веселье.
Таково было начало преинтересных и преудивительных лекций, которые отец
мой, вдохновленный очарованием маленькой этой и невинной аудитории, устроил
в последующие недели ранней той зимы.
Любопытно будет отметить, что в столкновении с этим необычным человеком
все вещи словно бы возвращались вспять, к корню своего бытия,
восстанавливали свой феномен до самого метафизического ядра, пятились как бы
к изначальной идее, чтобы в пункте том от нее отступиться и переметнуться в
сомнительные, рискованные и двусмысленные области, которые для удобства
наречем областями великой ереси. Наш ересиарх продвигался среди вещей, как
магнетизер, заражая их и обольщая своим небезопасным чарованием. Следует ли
мне и Паулину счесть его жертвой? В те дни она сделалась его ученицей,
адепткой его теорий, моделью экспериментов.
Избегая искушения и с надлежащей осторожностью я попытаюсь изложить
чересчур еретическую доктрину эту, на долгие месяцы опутавшую тогда моего
отца и определившую поступки его.
Трактат о манекенах, или Вторая книга рода
- У демиурга,- говорил отец,- не было монополии на творение. Оно
привилегия всех духов. Материи свойственна нескончаемая жизненная сила и
прельстительная власть искушения, соблазняющая на формотворчество. В
глубинах ее обозначаются неотчетливые улыбки, створаживаются напряжения,