"Василий Шукшин. Из детских лет Ивана Попова" - читать интересную книгу автора

Городские ребята не любили нас, деревенских, смеялись над нами, презирали.
Называли "чертями" (кто черти, так это, по-моему, - они) и "рогалями". Что
такое "рогаль", я по сей день не знаю и как-то лень узнавать. Наверно, тот
же черт - рогатый. В четырнадцать лет презрение очень больно и ясно
сознаешь и уже чувствуешь в себе кое-какую силенку - она порождает
неодолимое желание мстить. Потом, когда освоились, мы обижать себя не
давали. Помню, Шуя, крепыш парень, подсадистый и хлесткий, закатал в лоб
одному городскому журавлю, и тот летел - только что не курлыкал. Жаренок в
страшную минуту, когда надо было решиться, решился - схватил нож... Тот,
кто стоял против него - тоже с ножом, - очень удивился. И это-то - что он
только удивился - толкнуло меня к нему с голыми кулаками. Надо было
защищаться - мы защищались. Иногда - так вот - безрассудно, иногда с
изобретательностью поразительной.
Но это было потом. Тогда мы шли с сундучками в гору, и с нами вместе -
налегке - городские. Они тоже шли поступать. Наши сундучки не давали им
покоя.
- Чяво там, Ваня? Сальса шматок да мядку туясок?
- Сейчас раскошелитесь, черти! Все вытряхнем!
- Гроши-то куда запрятали?.. Куркули, в рот вам пароход!
Откуда она бралась, эта злость - такая осмысленная, не четырнадцатилетняя,
обидная? Что, они не знали, что в деревне голодно? У них тут хоть карточки
какие-то, о них думают, там - ничего, как хочешь, так выживай. Мы молчали,
изумленные, подавленные столь открытой враждебностью. Проклятый сундучок,
в котором не было ни "мядку", ни "сальса", обжигал руку - так бы пустил
его вниз с горы.
А на горе, когда поднялись, на ровном открытом месте стоял... самолет. Да
так близко! Там был аэродром. И так он нежданно открылся, этот самолетик,
так близко стоял, и никого рядом не было - можно подойти и потрогать...
Раньше нам приходилось - редко - видеть самолет в небе. Когда он летел над
селом, выскакивали из всех домов, шумели: "Где?! Где он?" Ах ты,
Господи!.. Я так и ахнул. Да все мы слегка ошалели. И городские - тоже.
Что уж, так каждый день видели они их, самолеты? Но они скоро взяли себя в
руки, притворяшки.
- Кукурузник, сука.
- Сидит... Горючего, наверно, нет.
И пошли, не глядя больше на самолет.
Мы пошли за ними и тоже старались не смотреть на самолет: нельзя было
показать, что мы - действительно такая уж совсем непролазная "деревня". А
ничего же ведь не случилось бы, если бы мы маленько постояли, посмотрели.
Но мы шли и не оглядывались. Когда я не выдержал и все-таки оглянулся,
меня кто-то из наших крепко дернул за рукав.
Он мне, этот самолет, снился потом. Много раз после приходилось ходить
горой, мимо аэродрома, но самолета там не было - он летал. И теперь он
стоит у меня в глазах - большой, легкий, красивый... Двукрылый красавец из
далекой-далекой сказки.


Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского