"Василий Шукшин. Любавины" - читать интересную книгу автора

- Это Иван Ермолаич, покойник, - тот сумел бы.
- Кто это?
- Дядя мой по матери. Тот сумел бы. У его золотишко не переводилось. Лихой
был, царство небесное. Сгинул где-то в тайге.
Больше не разговаривали.


5

В баню пошли втроем: Николай Колокольников - хозяин, у которого
остановились приезжие, и Платоныч с Кузьмой.
Николай, широкоплечий, кряжистый мужчина с красным обветренным лицом,
недавно вернулся из уездного города. Навеселе. Где-то хватил дорогой с
мужиками.
Он сразу разговорился с Платонычем, заспорил: стал доказывать, что школа в
деревне не нужна и даже вредна.
- Да почему?!
- А вот... так. Я по себе знаю. Как задумаешься иной раз: почему, к
примеру, от солнца тепло, а от месяца - нет? Или: где бог сидит?..
Клавдя фыркнула (из-за нее, собственно, и начался спор. Платоныч спросил,
умеет она читать или нет) и, мельком глянув на Кузьму, кокетливо ввернула:
- На небесах.
Отец накинулся на нее:
- Да небеса-то... эт что, по-твоему? Это же нормальный воздух! Попробуй
усиди на ем. А если б небеса, скажем, твердые были, то как тогда через их
звезды видать? Ты через стенку много видишь? Что?
Считая, что против таких доводов не попрешь, Николай повернулся к
квартирантам:
- Об чем я говорил? А-а... про месяц.
- А у попа спрашивал, где бог сидит?
- Спрашивал. "В твоей, - говорит, - глупой башке он тоже сидит". У нас поп
сурьезный был.
Поспорили еще о том, нужно земле удобрение или нет. Николай твердо заявил,
что нет. Навоз - туда-сюда, а что соль какую-то привозят некоторые, это от
глупости. И от учения, кстати.
Пошли в баню. Разделись при крохотном огоньке самодельной лампочки.
Николай окупнулся и полез на полок.
- Ну-ка бросьте один ковшичек для пробы.
Платоныч плесканул на каменку. Низенькую баню с треском и шипением
наполнил горячий пар. Длинный Кузьма задохнулся и присел на лавку...
На полке заработал веником Николай. В полутьме мелькало его медно-красное
тело; он кряхтел, стонал, тихонько матерился от удовольствия... Полок
ходуном ходил, доски гнулись под его шестипудовой тяжестью. Веник
разгулялся вовсю. С полка валил каленый березовый дух.
Кузьма лег плашмя на пол, но и там его доставало, - казалось, на голове
трещат волосы. Худой, белый, со слабой грудью, Платоныч отполз к двери,
открыл ее и дышал через щель.
- M-м... О-о! - мучился Николай. - Люблю, грешник!
Наконец он свалился с полка и пополз на карачках на улицу.
- Ну и здоров ты! - с восхищением заметил Платоныч.