"Василий Шукшин. Любавины" - читать интересную книгу автора

- Я в Бомске родился, а дядя ссылку отбывал там же... недалеко.
Николай даже приподнялся на локте, с интересом посмотрел на парня.
- Во-он он, значит, из каких! И много отбарабанил?
- Девять лет.
- То-то он такой худенький старичок, - вмешалась в разговор Агафья. - А у
тебя мать-то с отцом живые?
- Нет. Померли. Здесь же.
- Они что, тоже сосланные были? - опять приподнялся Николай.
- Тоже.
- Сколько ж тебе было, когда без них остался?
- Года два, что ли.
- Дядя тебя и подобрал?
- Ага.
Замолчали. Агафья жалостливо смотрела на Кузьму. Николай глядел в потолок,
нахмурившись. Кузьма листал искуренный наполовину численник.
Пришел Платоныч. Распаренный, повеселевший... Близоруко сощурившись (без
очков он был трогательно беспомощный и смешной), нашел глазами хозяйку.
- Хоть за баню и не говорят спасибо, но баня, надо сказать, мировая.
Николай встал с кровати.
- Ляг, отдохни, Платоныч.
- Лежи, - махнул тот рукой, - я не имею привычки отдыхать.
Николай снял с гвоздя брюки, долго шарил в карманах.
- Братца моего раскусили или еще нет? - спросил он.
- Как раскусили?
- Что он за человек?
- Нет. А что?
- Ну, узнаете еще... - Николай беззлобно, даже с некоторым восхищением,
усмехнулся, тряхнул головой. - Попер в председатели! Работать не хочет,
орясина. Он смолоду такой был - все норовил на чужом хребту прокатиться.
Николай вытащил наконец несколько бумажек, протянул жене.
- Сбегай, возьми. Мы откупорим... со знакомством.
Платоныч кашлянул, сказал просто:
- Дело такое, Николай, мы не пьем. Мне нельзя, а он... ему рано.
Агафья благодарно посмотрела на старика, быстренько спрятала деньги в шкаф.
- Ну, после бани, я думаю, можно... По маленькой? - просительно сказал
Николай.
- Нет, спасибо.
Николай крякнул, посмотрел на жену: деньги в надежных руках. Она их уже не
выпустит - не тот случай. Он только теперь сообразил, какого свалял
дурака. Стоял посреди избы со штанами в руках - огромный, расстроенный.
Тяжело глядел на свою ловкую половину. Та как ни в чем не бывало собирала
на стол ужинать. Платоныч и Кузьма невольно рассмеялись.
- Не тоскуй, Микола, - сказал Платоныч.
Николай крепко, с шумом потер ладонью небритую щеку. Признался:
- У меня теперь голова три дня не будет работать. Какую я ошибку допустил,
мать честная! - он запрыгал на одной ноге, попадая другой в штанину. -
Главное - сам же... свернул трубочкой и сунул под хвост. Затемнение
какое-то нашло.
- Все тебе мало, душа сердешная. Трубочкой он свернул! - обиделась Агафья.
Николай повернулся к ней, строго сказал: