"Борис Штерн. Эфиоп" - читать интересную книгу автора

Потом сэр Уинстон прочитал рекомендательное письмо от Макконнена XII,
которое начиналось словами "Дорогой Тони!", сказал: "Wеll"*2, пригласил
Гамилькара в капитанский кубрик, имел с ним непродолжительную беседу и написал
ему рекомендательные письма для турецкого президента Ататюрка и для Верховного
Главнокомандующего России - Черчилль хотел было написать имя Врангеля, но
передумал, потому что Главнокомандующие в России часто сменялись - с просьбой
о всяческом содействии "подателю сего". На этом они распрощались. Сэр Уипстон
отдал честь, сказал: "That's аll"*3 и погрузился в пучину.

Сам черт мог ногу сломать в планах Гамилькара. Пепел древнего Карфагена
стучал в его сердце, боевые слоны Ганнибала вот уже два тысячелетия продолжали
идти на Север. Запада и Востока для Гамилькара не существовало, весь мир он
делил на Юг и Север, а все человечество - на черных и белых, с поправкой на
то, что и среди черных встречаются плохие люди, а среди белых попадаются
хорошие. Но сейчас волею судьбы его занесло освобождать Россию от каких-то
красных.

О России Гамилькар много слышал от своего русского друга, поэта и
натуралиста Nikolas'a Goumilyoff'a*4, когда тот в поисках рая в тайне от
царских властей по поддельному паспорту на имя гражданина Клауса Стефана
Шкфорцопфа посещал Офир. Гумилев действовал по наитию, полагаясь на судьбу и
на встречу с Гамилькаром, доплывал до Джибути, а потом с тяжелым мешком за
плечами по стратегической аддис-абебской железной дороге шел в столицу
Эфиопии, напевая известную железнодорожную песенку:

А поезд был набит битком,
А я, как фрайер с котелком,
По шпалам, бля,
По шпалам, бля,
По шпалам!.
Какой-то стрелочник-езда
Остановил вcе поезда -
Свобода, бля, Свобода, бля, Свобода!

Так, по шпалам, по шпалам, он добирался до Аддис-Абебы, уступая дорогу
дребезжащим поездам. Паровозы с граммофонными трубами пыхтели, фыркали,
лязгали, рассыпали искры и тащили по рельсам вихляющие крокодильи туловища
зеленых вагонов с открытыми купе посередине и с выходами в пустыню по обе
стороны. Путнику следовало отойти подальше от насыпи, потому что в открытых
выходах и тамбурах стояли эфиопы и, высунув свои могучие черные елдаки, с
ветерком удобряли насыпь желтыми струями - у африканцев считалось высшим шиком
облегчиться по ходу поезда, и потому вдоль железной дороги круглый год хорошо
росла трава и паслись овцы, страусы и одичавшие купидоны - в Африке ничего не
пропадает зря.

Офир был где-то рядом, здесь уже пахло Офиром. Но и на железнодорожной
обочине надо было смотреть в оба. Однажды он наблюдал гонку на беговых
купидонах - мимо него вдоль ж.д. со скоростью скорого поезда промчалась
кавалькада с черными ездоками без седел. Гонки на купидонах - национальный вид
спорта в Офире, еще первый президент МОК де Кубертен предлагал сделать дерби