"Борис Штерн. Мишель и Маша, или даздравствует Нинель!" - читать интересную книгу автора

Мишель Шлиман, равнодушно полистав в преклонном возрасте эти розовые
тетрадки с портретом моложавой Голды Меир.


А в тот день Мишель вернулся домой со своим первым честно
заработанным долларо-шекелем в кулачке и с полными карманами геологических
образцов песка и почвы - явился прямо к праздничному столу с пасхальной
индейкой, мацой и расписанными под Хохлому куриными яйцами. [Эти и другие
пищевые продукты, а также стоптанные армейские ботинки и поношенную
военную форму, в те времена по праздникам бесплатно выдавали в
православных синагогах. - Примечания переводчика]
- Ой, что делать! Он меня убьет и в гроб закопает! - запричитала
Эсфирь Борисовна.
- О! Явилшя не жапылилшя! - прошепелявил беззубый прадед.
- Почему штаны красные? - спросил дед (штаны были испачканы не
красной, а зеленой монеткой; но дед почему-то так ненавидел красный цвет,
что ему везде мерещилось красное).
- Куда за стол с ггязными гуками?! - отец сделал замечание с легким
французским прононсом, который он подцепил на службе в Иностранном легионе
на линии раздела по Уральским горам между Европой и Азией, когда там шла
очередная племенная резня между аборигенами.
"Ужель та самая "судьба-индейка"?" - думал голодный ребенок,
протягивая жадные ручонки к жареной птице и привычно не обращая внимания
на странности предков.
Это была она, его судьба, - надутая птица с красными соплями и с
плохим характером.
Мишель немедленно получил по грязным рукам и выронил на цементный пол
свой первый долларо-шекель, вызвав тихое изумление отца, деда и прадеда.
Тут же был учинен допрос с пристрастием.
- Где взял, где взял... - отвечал обиженный мальчуган, но пришлось
выложить все: "жизнь - копейка, судьба - индейка, куриц - не птиц" и так
далее.
Отец, дед и прадед Шлиманы, наскоро хлопнув для храбрости по рюмке
зубровки, наспех перекусив старым, несъедобным, но кошерным индюком, и
по-быстрому перекрестившись на позолоченные кресты новой синагоги, как
были босиком направились к мсье Курицу с требованием вернуть ихнему
мальчику ресефесеровскую копейку, иначе они в его курицевой ювелирне окна
побьют, - но ювелир не стал слушать речи этих выживших из ума мафусаилов,
вытер жирные от пасхального поросенка губы и заливисто засвистел в
полицейский свисток, вызывая с авеню Бар-Кобзона дежурного фараона из
полиции нравов Егора Лукича Коломийца - того еще Держиморду!
Трем почтенным старцам под предводительством деда-дальтоника пришлось
удирать от фараоновой дубинки через авеню на свое кладбище прямо на
красный свет светофора - аж пятки сверкали!
Хорошо, что свет оказался зеленым. Когда фараон Коломиец ушел, Мишины
предки прихватили пращурову погребальную лопату и сито для опиумного мака,
вернулись к месту находки и в свою очередь перерыли и просеяли песочницу
на большую геологическую глубину до самого палеолита - но, кроме
очередного окаменевшего неандертальского черепа с громадными надглазными
валиками, двух окурков (один со следами красной помады) и одного