"Адин Штейнзальц, Амос Функенштейн. Социология невежества" - читать интересную книгу автора

вопрос, когда первосвященник должен воскурять благовония в Йом а-Кипурим,
саддукеи давали ответ, не согласующийся с простым смыслом Писания.
Реально же, в том, что касается знания, мы сталкиваемся со следами той
борьбы, которая происходила в более позднюю эпоху. В одном из мимоходом
оброненных замечаний, которые иногда объясняют больше, чем подробные
сообщения, говорится, что саддукеи составили некий текст, называемый "Сефер
гзерот" (Книга указаний). Это значит, что в их руках были сложившиеся тексты
законодательных решений. Значение этих законодательных книг не выходило,
однако, за рамки устной традиции. Тем не менее доступ к ним был ограничен,
что характерно для закрытого знания, которое не подлежит разглашению.
Предположение о том, что мысль, заключенная в словах Торы, поддается
развитию, то есть что Тору можно толковать на основании определенных правил,
позволяющих судить об изучаемом с объективных, или имеющих вид объективных,
позиций, получило признание гораздо позже, в конце эпохи Второго Храма,
когда возник спор между сторонниками заучивания сложившихся формулировок и
сторонниками открытой системы обучения, системы более свободной, опирающейся
на некоторые логические принципы, которые доступны для каждого, кто хочет
прийти и овладеть ими. Это помогает понять свидетельство о том, что Гиллель
толковал простой язык. В чем смысл утверждения, что Гиллель толковал простой
язык? Это значит, что он использовал правила, применяемые при толковании
Торы, не только для объяснения святых текстов, но и для объяснения обычных
документов, таких, как завещания, договоры, брачные контракты и тому
подобное.
Быть может, последние дебаты по вопросу об открытом и закрытом знании
произошли в Явне, где собрались мудрецы Устной Торы, которые стали, возможно
впервые в еврейской истории, не только де-факто политической, но и, в первую
очередь, религиозной и просветительной силой. В Явне мы находим последние
признаки борьбы, связанной с этим вопросом, нашедшие выражение в двух
известных талмудических рассказах, в каждом из которых, помимо его
теологического и законодательного смысла, отчетливо слышатся отголоски этой
борьбы. Один из них - это известный рассказ о печи Ахная. В этом рассказе мы
встречаемся с позицией мудреца, требующего, чтобы небеса вынесли
законодательное решение. То есть он хочет получить такое подтверждение своим
словам, которое не подлежит критике, подтверждение, по поводу которого
нельзя спорить и к которому приложимы только оценки, относящиеся к таким
явлениям, как чудо, откровение и тому подобное.
Отлучение, которому большинство мудрецов Торы подвергли рабби Элиэзера,
было призвано, помимо всего прочего, подчеркнуть, что "Тора - не на
небесах", и здесь рассказ соприкасается с кругом наших проблем. Суждение,
что Тора находится "на небесах", означает, что Тора дана в законченном виде
и передавать ее могут только особые люди. В противоположность этому Тора,
которая не находится на небесах - это Тора, которая передана в распоряжение
людей, и поэтому ее можно толковать, рассуждать о ней логически, и изучая
ее, большинство людей способны приходить к тому или иному выводу. Борьба
этих двух воззрений - это, по существу, борьба между закрытостью и
открытостью знания. Рассказ, приведенный в трактате Бава Мециа, завершается
тем, что раздается голос с неба: "Правильное решение принадлежит рабби
Элиэзеру сыну Гурканоса". О Элиэзере сыне Гурканоса было известно, что
истинная традиция, полученная им от его учителей, была обширнее, чем
традиция, в которой был сведущ любой другой мудрец, и об этом в другом месте