"Рудольф Штайнер. Умирание земли и жизнь мира" - читать интересную книгу автора

совершенно в такой же мере разбирались бы в нашей жизни сновидений, как мы
разбираемся в нашей жизни чувств, ибо подлинные чувства присутствуют в душе
совершенно так же, как сновидения. Чувства, аффекты, даже в известном смысле
жизнь страстей присутствуют в нашей душе так же, как видения снов. На
основании своей бодрственной жизни ни один человек не может сказать, что,
собственно, происходит, когда он чувствует, или в том, что он чувствует. Как
было сказано, это поднимается из неопределенной, недифференцированной
душевной жизни и затем освещается светом представления. Но это есть жизнь
сновидений. Это сродство жизни аффектов и чувств с жизнью сновидений хорошо
известно и неоккультистам, например, прекрасный эстетик Фридрих Теодор Фишер
часто подчеркивал глубокое сродство, существующее в душевной жизни человека
между чувствованием и сновидением.
Еще глубже лежит в душевной жизни подлинная жизнь воли. Что знает
человек о том, что, собственно, происходит в его внутреннем, когда он
говорит: "я хочу взять книгу" и когда рука протягивается и берет книгу? То,
что здесь совершается между мускулом и нервом, то, что тогда происходит в
организме, а также и то, что происходит в душе для того, чтобы волевой
импульс перешел в движение, в действие, об этом человек знает не больше, чем
о событиях глубокого сна, лишенного сновидений. Это фактически так:
подлинная сущность жизни нашей воли освещается жизнью наших представлений,
поэтому она предстает так, как если бы мы ее осознавали: но подлинная
сущность жизни нашей воли протекает в действительности также и между
пробуждением и засыпанием в совершенном состоянии сна.
Итак, мы видим: мы действительно, в истинном смысле слова "бодрствуем"
только в отношении нашего восприятия в чувственном мире и нашей жизни
представления. Но мы спим так же и в состоянии бодрствования, в отношении
нашей жизни чувств, которую мы, собственно, проводим как во сне, а особенно
в отношении нашей жизни воли, которую мы, собственно, непрерывно просыпаем.
Так простирается состояние сна в состоянии бодрствования.
Итак, представим себе, как мы проходим сквозь мир: бодрствен-но
переживаем мы нашим сознанием, собственно, только восприятие чувственного
мира и мир наших представлений. И в это переживание человека включен мир, в
котором плавают наши чувства и волевые импульсы, мир, который нас окружает
подобно тому, как нас окружает воздух, но который совершенно не входит в
наше обычное сознание. Кто таким образом подходит к вопросу, тот поистине
недалек от признания вокруг себя так называемого сверхчувственного мира.
Все только что сказанное мною имеет еще более значительные последствия.
За всем этим скрываются значительные факты жизни в ее целом. Кто знает
жизнь, которую человеческая душа проводит между смертью и новым рождением,
тот увидит, что в этом мире, через который мы проходим во сне, мы живем
вместе с так называемыми умершими. Умершие все время здесь. Они пребывают и
движутся здесь в сверхчувственном мире. Мы отделены от них не нашей
"реальностью", а только состоянием сознания. Мы отделены от умерших так же,
как мы во сне отделены от окружают их нас предметов. Мы спим в помещении и
не видим стульев и многого другого, находящегося в помещениях несмотря на
то, что оно здесь. В отношении чувства и воли мы в так называемом состоянии
бодрствования "спим" среди так называемых умерших - только мы не называем
это сном также, как мы не воспринимаем окружающих нас предметов, когда мы
спим.
Итак, мы живем нераздельно с миром, в котором господствуют силы