"Рудольф Штайнер. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения", составленный принимая во внимание Шиллера" - читать интересную книгу автора

совершающиеся на основании понимания сущностей мыслей, а не по принуждению.
Такое принуждение противоречит природе мышления.
Но может быть, возразят, что хотя мышлению по существу и свойственно
запечатлевать в своем явлении одновременно и свое содержание, мы все-таки
содержание это, благодаря нашей духовной организации, не в состоянии
воспринимать непосредственно. Однако на деле это не так. То, как содержание
мысли предстает перед нами, является нам порукою за то, что мы имеем здесь
дело с сущностью мысли. Ведь мы вполне сознаем, что мы нашим духом следуем с
каждым процессом в мире наших мыслей. Мыслимо только одно - что форма
явления обусловлена сущностью вещи. Как могли бы мы воспроизводить форму
явления, если бы мы не знали сущности вещи. Можно, конечно, представить
себе, что форма явления предстает нам как уже готовое целое и мы затем ищем
ее ядро. Но совершенно невозможно думать, чтобы мы участвовали в
произведении явления, не выводя его из этого ядра.

10. Внутренняя природа мышления
Мы подходим еще на шаг ближе к мышлению. До сих пор мы рассматривали
только его отношение к прочему миру опыта. Мы пришли к убеждению, что оно
занимает внутри его совсем особенное выдающееся положение, что оно играет
центральную роль. Этого мы теперь касаться не будем. Мы ограничимся здесь
одной лишь внутренней природой мышления. Мы хотим исследовать лишь
собственный, присущий миру мыслей характер, чтобы узнать, как одна мысль
зависит от другой; как мысли относятся друг к другу. Это даст нам в руки
средства разрешить вопрос: что такое вообще познание? Или, другими словами:
что значит - создавать себе мысли о действительности; что значит - искать
посредством мышления объяснение мира? Для этого мы прежде всего должны быть
свободны от всякого предвзятого мнения. Но таким предвзятым мнением было бы
предположение, что понятие (мысль) есть образ внутри нашего сознания, дающий
нам разъяснение о предмете, лежащем вне его. Об этой и о других подобных
предпосылках мы здесь говорить не будем. Мы берем мысли, какими мы их
находим. Имеют ли они отношение и какое именно к чему-либо другому - в этом
теперь задача нашего исследования. Поэтому мы не должны брать это нашей
исходной точкой. Упомянутое здесь воззрение об отношении между понятием и
предметом встречается очень часто. Понятие определяется часто как духовный
противообраз предмета, находящегося вне нашего духа. Понятия, как говорит,
отображают предметы, они дают нам их точную фотографию. Очень часто, говоря
о мышлении, имеют в виду лишь это предвзятое соотношение. Почти никогда не
стараются расследовать царство мыслей внутри его собственной области, чтобы
узнать, какой при атом получится результат.
Мы намереваемся негодовать здесь это царство так, как будто вне его
границ вообще ничего больше не существует, как будто мышление заключает
собой всю действительность. На врамя мы оставим в стороне весь остальной
мир.
Упущение этого в теоретико-познавательных попытках, опирающихся на
Канта, роковым образом отозвалось на науке. Благодаря такому уважению наука
получила направление, диаметрально противоположное нашему. Это научное
направление по природе своей никогда не сможет понять Гете. Исходить из
утверждения, которого мы не находим в наблюдении, но сами влагаем в
наблюдаемое, - это значит действовать совершенно не в духе Гете. Однако это
именно делается, когда во главу науки ставят утверждение, что между