"Рудольф Штайнер. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения", составленный принимая во внимание Шиллера" - читать интересную книгу автора

меньшей мере, нельзя смотреть на это, как на само собою понятную истину.
Поступая так, Фолькельт запутывается в противоречии со своими
собственными основными принципами. Чтобы приписать опыту субъективную
природу, он должен был, по нашему мнению, изменить признанной им истине, что
опыт не содержит ничего, кроме лишь бессвязного хаоса лишенных всякого
мысленного определения образов. Иначе он понял бы, что субъект познавания,
наблюдатель, так же без всякой связи или отношения к чему-либо стоит внутри
мира опыта, как и всякий иной предмет опыта. Но когда воспринимаемый мир
называют "субъективным", то совершают такое же мысленное определение, как
когда в упавшем камне видят причину углубления в почве. Но ведь Фолькельт
сам не хочет допускать никакой связи между вещами опыта. Вот где
противоречие в его воззрении; здесь он изменил своему принципу, высказанному
им о чистом опыте. Этим он замыкается в свою индивидуальность и более не в
состоянии выпутаться из нее. Более того, он сам с этим вполне соглашается.
Для него остается сомнительным все, что выходит за пределы отрывочных
образов восприятий. Правда, по его мнению, наше мышление пытается от этого
мира представлений заключать к объективной действительности; однако никакое
выступление за его пределы не может привести нас к действительно несомненным
истинам. Все наше знание, добытое мышлением, по Фолькельту, более или менее
не защищено от сомнения. Оно никоим образом не может равняться по
достоверности с непосредственным опытом. Он один дает нам не подлежащее
сомнению знание. Но мы видели, какое недостаточное.
Однако все это происходит лишь оттого, что Фолькельт приписывает
чувственной действительности (опыту) такое качество, которое ей отнюдь не
свойственно, и затем на этом предположении строит свои дальнейшие выводы.
Мы должны были обратить особенное внимание на книгу Фолькельта, потому
что она является в настоящее время самым выдающимся трудом в этой области, а
также и потому, что она может считаться типичной для всех работ по теории
познания, в принципе противоположных нашему направлению, основанному на
миропонимании Гете.

7. Ссылка на опыт каждого отдельного читателя
Мы постараемся избегнуть ошибки, сделанной Фолькельтом, и не будем
приписывать непосредственно данному - той форме, в которой впервые
выступают перед нами миры внешний и внутренний, - заранее какого-либо
качества и основывать, таким образом, наши рассуждения на предпосылке. Мы
определяем опыт именно как нечто такое, в чем наше мышление не принимает
никакого участия. О мысленной ошибке в начале наших рассуждений поэтому не
может быть речи.
В том именно и состоит основная ошибка многих научных трудов, особенно
настоящего времени, что, желая передать чистый опыт, они, на самом деле,
только выбирают из него обратно вложенные в него имя же самими понятия. Нам,
пожалуй, возразят, что и мы приписали чистому опыту множество разных
качеств. Мы определяли опыт как бесконечное многообразие, как совокупность
бессвязных отдельностей
и т. д. Разве это не мысленные определения? В том смысле, как мы их
употребили, конечно, нет. Мы воспользовались этими понятиями только для
того, чтобы направить взор читателя на свободную от мысли действительность.
Мы не намерены приписывать этих понятий опыту; мы пользуемся ими только для
того, чтобы обратить внимание на ту форму действительности, которая свободна