"Рудольф Штайнер. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения", составленный принимая во внимание Шиллера" - читать интересную книгу автора

в более близкое отношение к моей собственной личности, это здесь не имеет
значения. Мы принуждены пойти еще дальше. Само мышление является нам прежде
всего как предмет опыта. Уже приступая к исследованию нашего мышления, мы
противополагаем его нам самим и представляем себе его первоначальный образ
возникающим откуда-то из неизвестности.
Это не может быть иначе. Наше мышление, особенно если принять его во
внимание как форму индивидуальной деятельности внутри нашего сознания, есть
собственно рассмотрение, т. е. оно направляет свой взор вовне на нечто ему
противостоящее. На этом его деятельность сначала и останавливается. Оно
смотрело бы в пустоту, в ничто, если бы нечто не противополагалось ему.
Этой форме противополагания должно подчиниться все, чему надлежит стать
предметом нашего знания. Мы не в состоянии подняться над этой формой. Если
мы хотим иметь в мышлении средство глубже проникнуть в мир, тогда оно само
должно сначала стать опытом. Мы должны найти мышление среди фактов опыта как
один из таковых фактов.
Только в таком случае наше мировоззрение не будет лишено внутренней
целостности. Оно тотчас лишилось бы ее, если бы мы внесли в него чуждый ему
элемент. Мы выступаем навстречу одному лишь чистому опыту и внутри его
самого ищем тот элемент, который бросает свет на самого себя и на остальную
действительность.

5. Указание на содержание опыта
Посмотрим теперь, что такое чистый опыт. Что содержит он, проходя перед
нашим сознанием без обработки нашим мышлением? Он есть лишь некая
совместность в пространстве и последовательность во времени; совокупность
одних лишь бессвязных отдельностей. Ни один из предметов, появляющихся и
исчезающих, не имеет чего-либо связующего их между собою. На этой ступени
факты, нами воспринимаемые и внутренне переживаемые, абсолютно безразличны
друг для друга.
Мир предстоит нам как многообразие совершенно равноценных вещей.
Никакая вещь, никакое событие не может предъявлять требования на большую
роль в мировом свершении, чем любое другое звено этого мира опыта. Чтобы
уяснить себе, что то или иное событие имеет большее значение, чем какое-либо
другое, мы должны уже не только наблюдать вещи, но и поставить их в
мысленное соотношение между собою. Рудиментарный орган какого-нибудь
животного, не имеющий для его органических функций, быть может, ни малейшего
значения, для опыта совершенно равноценен с важнейшим органом животного
тела. Эта большая или меньшая важность становится нам ясной, лишь когда
мы размышляем о соотношениях отдельных звеньев наблюдения, т. е. когда мы
обрабатываем опыт.
Стоящая на низкой ступени организации улитка для опыта равноценна с
наиболее высокоразвитым животным. Разница в совершенстве организации
выявляется для нас лишь тогда, когда мы данное многообразие охватываем и
прорабатываем посредством понятий. В этом отношении равноценны культуры
эскимоса и образованного европейца; значение Цезаря для исторического
развития человечества с точки зрения чистого опыта нисколько не больше
значения любого из его воинов. В истории литературы Гете стоит не выше
Готшеда, если смотреть на них с точки зрения чисто опытных фактов.
На этой ступени рассмотрения мир представляет собою мысленно совершенно
ровную плоскость. Ни одна часть этой плоскости не возвышается над другой; ни