"Гюнтер Штайн. Ультиматум (Роман и повесть) " - читать интересную книгу автора

- Интересно, что они за люди? - спросил усатый, повернувшись к Русту. -
Ты как думаешь?
- Что они за люди? - Руст недоуменно пожал плечами. Перед глазами у
него снова возникли вмятины на снегу, кровавое пятно, листовка и темные,
безмолвные дома вокруг. "Есть ли у них врач? - додумал он. - Обратиться за
медицинской помощью сюда они не могли: наш враз выдал бы их из страха". -
Понятия не имею, - уклончиво ответил Руст на вопрос усатого.
Руст отошел от группы, не спеша пересек правильный прямоугольник
площади и отправился разыскивать своих друзей из лазарета.
"Мужества... - размышлял он про себя. - Достаточно ли его у меня?
Наверное, нет. Думаю, что только из-за этого я и не перешел тогда с Эрнстом
на сторону русских".

* * *

Никто да находившихся в лазарете не заметил отсутствия Руста: всех
слишком захватило происшествие в кинозале. Раненые спорили о том, как далеко
уйдут "бунтовщики" на своем грузовике. Однако никто не высказывал вслух
своего беспокойства относительно того, что те могут попасть в окружение и
будут схвачены. Некоторые смотрели на случившееся как на безумное гусарство.
Кто-то вслух жалел, что не смог досмотреть фильм.
- Даже водки нет в этой казарме! - ворчали многие.
Раздраженные, недовольные и продрогшие, они стояли на продуваемой
ветрами площади, пытаясь понять, какие звуки доносятся с востока, откуда
наступали советские войска. Но ветер дул с запада, и шум сражения не был
слышен.
Руст механически прислушивался к разговорам, хотя все его мысли были
заняты лейтенантом из кинозала.
Эрнст Тельген... Как часто на отдыхе, марше или огневой позиции, отойдя
чуть в сторону от орудий, они разговаривали друг с другом. Так схожи были их
судьбы, но шли они разными путями.
Эрнст задумчиво слушал рассказы Руперта о юности, о тетке из Берлина,
на воспитание к которой на какое-то время отдал его отец. Мать была
довольна: она всегда мечтала о том, чтобы Руперт жил спокойно, подальше от
опасности, учился бы в реальной школе, а потом занялся бы изучением химии,
которой очень увлекался. В то время Руперт два года занимался музыкой: еще
дома отец учил его играть на виолончели. Но в 1936 году всему этому пришел
конец. Леопольд Руст был брошен в тюрьму. Руперт, которому шел тогда
семнадцатый год, был вынужден оставить школу и отказаться от занятий
музыкой. Кровельщик Шюслер "из милости" взял к себе учеником сына
социал-демократа; жена кровельщика была школьной подругой тетки Руперта и
замолвила за него словечко. Чтобы хоть как-то поддержать мать, оставшуюся
без средств и вынужденную работать белошвейкой, сын нанялся разносить по
утрам газеты.
Леопольд Руст знал с самого начала, что будет как бельмо на глазу новым
властителям города, бургомистром которого он когда-то был. Арест не был для
него неожиданностью. Как только боль от разлуки с отцом несколько поутихла,
появилась и крепко засела в голове мысль о том, что отец находится не
где-нибудь, а в концлагере. К кровельщику Шюслеру часто заходили приятели,
они-то и постарались дать Руперту несколько "полезных" советов.