"Леонид Ефимович Шестаков. Всадники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Так ведь на пожар, - промямлил Севка, глядя себе в ноги.
- Врешь, шельма! Люди видели, как свое добро спасал. Через то и
ожеребила мертвого.
- Добро-о! - взвился Порфирий. - Так он за добром в огонь шел?
- А за чем же? - опешил Егор Лукич.
- Не догадываешься? Заслонило тебе? Возьми в толк, что не для всех
Порфишка - сморчок и пустоцвет. Для Савостьяна он - живая душа. Человек -
вот кто!
- А хоть бы и так. Мне от того какая корысть? - сощурился хозяин.
Не скрывая презрения, Порфирий покачал головой, глянул на Егора
Лукича, как на безнадежного.
- Ну что тут поделаешь, если жадность тебе глаза застит? Мельницу,
считай, как в карты выиграл. От нее могли одни головешки остаться, а она
стоит целехонька. Чуть подлатаем - и зашумит. Не обеднеешь ты через
жеребенка.
- Выходит, мне Савостьяну еще и спасибо говорить? - удивился Егор
Лукич.
- Зачем спасибо? Отработает. Он работы не чурается.
- Сколько ж ему работать? Соображаешь? Жеребенок - уж бог с ним. Да
кобыла после этого случая, должно, не сможет стать маткой.
- Сколько надо, столько и отработаю! - сказал Севка. - Думаете, мне
Кушевку не жалко?
Вот тебе и петров день! Одним ударом молнии перечеркнуло назначенный
срок, разметало Севкины мечты. Москва и раньше была не близко, а тут стала
так далеко, что неизвестно, как и добраться.
Пожар не причинил мельнице большого вреда. Стоило поправить
обгоревшую крышу, застеклить окна, навесить на втором этаже новую дверь -
и можно было молоть. Но Егор Лукич затеял ремонт с размахом. Он
расщедрился, нанял людей. И уже через пару дней в Гусаки въехал длинный
обоз с лесом. Хмурые возчики помахивали кнутами, покрикивали на лошаденок.
- Продешевили, хозяин! - пожаловался Ефим Чалых, натягивая вожжи. -
Дерева ты выбрал чисто железные: топор не берет, пила садится. Гляди, как
кони гнутся от тяжести. Разве ж это лес? Нет, Лукич, ты уж не поскупись,
накинь маленечко. Нам не веришь, спроси брата Макара. Он ведь приглядывал
за валкой, небось знает, сколько мы сил поклали.
- Не поскуплюсь! - пообещал довольный Егор Лукич. - Только больно ты
скор, Ефим. Надо сперва лес на место представить, свалить, а там уж и
рядиться.
Ефим резанул кнутом мерина, оглянулся:
- Это мы враз, за этим не станет.
Мельница теперь молчала. Высохло под солнцем и недвижно застыло
огромное колесо, не толпились, не галдели у весов завозчики. Лишь звонко
стучали плотницкие топоры, глухо шумели, купаясь в смоле, пилы.
Нашлось и для Севки дело - ошкуривать лес. Работа не тяжелая.
Рассечет топором кору во всю длину бревна, возьмет клин и ну подковыривать
в стороны от надруба. Иногда удается снять кору целиком. И тогда старый
плотник дедушка Илья пошутит:
- Подзорную трубу сготовил! Не иначе, быть тебе, паря, звездочетом...
Севкины руки покрылись смолой, стали черные. Липнут к топорищу, к
штанам, липнут к телу, когда надо пришибить впившегося в потную шею