"Михаил Шпагин. Почтовый феномен " - читать интересную книгу автора

славную штуку придумал его приятель. Переслать газету стоит гораздо дешевле,
чем письмо. Но ведь её совсем нетрудно превратить в почтовую бумагу, а чтобы
никто об этом не догадался, достаточно заменить чернила обыкновенным
молоком. И деньгам экономия, и всё-таки какое-то развлечение в однообразной
сельской жизни...
Почтовая связь расширялась, совершенствовалась. А оплата её услуг,
наоборот, усложнялась. Например, в России в 1807 году пересылка письма за
сто вёрст стоила копейку, за двести - две. Дальше каждая неполная
стоверстовка ценилась в копейку, полная - в две. И так, пока не набирался
полтинник - самая высокая плата за письмо весом до одного лота. А ведь этот
тариф был весьма простым по сравнению с английским, где приходилось отдельно
платить за лист для письма, отдельно - за конверт, наличие сургучной печати
поднимало цену ещё выше. Многие англичане наловчились избегать всей этой
дороговизны и путаницы.
Пример нарушения законов подали те, кто, казалось бы, должен их
неукоснительно соблюдать. Вплоть до 1784 года члены британского парламента
могли посылать и получать письма бесплатно. Но парламентарии не стеснялись
подписывать и пустые конверты - по просьбе экономных родственников и
знакомых, слуг - в виде косвенной прибавки к жалованью. Охотников купить у
них такие конверты по сходной цене было предостаточно. Наконец, подписи
подделывали. И поставлено это было на широкую ногу: когда парламентариев
лишили привилегии, почта ощутимо разбогатела.
С течением времени на смену парламентским уловкам пришли другие.
Конечно, макать перо в молоко вместо чернил - крайность, были способы и
попроще. Например, подчеркнуть в газете слова, прочитав которые, адресат
прекрасно поймёт, что хотел сообщить отправитель. Или плату взимают с
посланного листа. Но ведь когда он дойдёт по адресу, его можно разрезать!
Эта простая мысль привела к столь же простой уловке - на каждом листе
умещали по нескольку деловых писем разным лицам, их разъединение и вручение
брал на себя получатель. А ещё были, как и во все времена, оказии; порой
богатые купцы разорялись на содержании личных гонцов. Казна несла огромные
убытки, в борьбе с которыми оказалась бессильна даже сыскная служба
"поимщиков письменных курьеров", организованная не иначе, как в отчаянии:
один купец, например, получил в 1836 году около 8 тысяч писем; почти 6 тысяч
из них были доставлены контрабандным образом.
Возникла парадоксальная ситуация. Днём и ночью мчались во все концы
Англии под вооружённой охраной, с невиданной до недавних пор скоростью 7 и
более миль в час конные дилижансы королевской почты, а люди прибегали к
обману или же вообще не желали пользоваться её услугами. Требовалось срочное
вмешательство экономиста. В роли такового выступил депутат Палаты общин
Самюэл Робертс. В 1824, 1829 и 1836 годах он выпустил брошюры, в которых
ратовал за введение для писем внутри страны единого, вне зависимости от веса
и расстояния пересылки, тарифа в 1 пенс. Этим он, как видите, предвосхитил
идеи Роуленда Хилла и помог ему провести реформу. Но и у Робертса был
предшественник, да ещё какой! В 1583 году польский король Стефан Баторий
повелел: "Оплату частных писем, сдаваемых на почту, мы устанавливаем в 4
польских гроша независимо от отдалённости места, куда отправляются письма".
Итак, не всё новое ново и не все старое плохо, верная идея не стареет
веками.
То, что было понятно ещё четверть тысячелетия назад польскому королю,